Глава 14. Привкус страха.

Филипп посмотрел на таймер и уменьшил скорость. Теперь, чтобы удерживаться на беговой дорожке, ему не надо было прикладывать особых усилий. Вообще ему тут нравилось. Хороший спортзал, банный комплекс, комнаты отдыха. Клаус обустроил свой главный филиал практично и со вкусом.
Продолжая передвигать ногами, он снова вернулся к последним событиям. Прошло чуть больше недели после его похода в карман. После возвращения из него и последующей пьянки, он погрузился в поиск исполнителя.
Было решено, что именно Филипп будет связываться с филиалом Левицкого. Его там знали, поэтому ничего удивительного в том, что человек уехал в головной офис, а затем вернулся, так сказать руководить на месте, не было. Он был доволен тем, как протекало расследование. Возможно у Левицкого и не было под рукой людей обладающих силой, но свое дело его подчиненные знали хорошо. Как знали и входы-выходы и особенности работы в этой стране.
Когда очерчивали круг работ, то планировали узнать обо всех обращениях, при которых у пациентов не обнаружили никакого заболевания. Но очень быстро поняли — это путь в никуда. Во-первых, никто не мешал врачу написать здоровому человеку какой-нибудь диагноз. Почему нет, если клиент готов платить за то, что он или его родственники страдают ипохондрией? Во-вторых — страховые. Оказалось, что весьма распространена практика, когда перед страховой компанией отчитывались слегка сгущая краски, что позволяло получить немного денежек.
Из-за этой неприятной особенности, круг подозреваемых в убийстве ведьмы значительно расширился. Задача слегка усложнилась, но Филипп не сомневался в успехе. Проконсультировавшись по поводу “Печати смерти” и сопоставив полученную информацию с датой смерти Ксаны, определили диапазон дат, и поиски начались. Оказалось, что деньги открывают любые двери, причем намного эффективнее, чем корочки. Базы пациентов копировались, вся личная информация без всяких проблем и угрызений совести передавалась в заинтересованные руки.
Филипп не прекращая бежать по беговой дорожке продолжал вспоминать. Появились два списка. В первый попадали абсолютно все, кто обращался в любые медицинские учреждения в интересующие даты. Во второй те, кого уже проверили, и они оказались не при делах. В начале первый список рос значительно быстрее, а затем, когда набрав определенную базу начали проверки, второй список тоже начал довольно быстро наполняться.
Параллельно с обычными аналитиками, над списками работали операторы, как из филиала Левицкого, так и профессионалы подчиненные Клаусу. Странное дело, они очень часто обращали внимание на фамилии, которые по факту оказывались совершенно ни при делах. Но, несмотря на неудачи операторов, количество подозреваемых сначала перестало быстро расти, а затем постепенно начало уменьшаться.
Тех, кого не могли найти сразу, помещались в отдельный список и ими занимались всерьез. Филипп не сомневался, что искомую кандидатуру вычислят в течении месяца, максимум полтора. Под понятием вычислят — он подразумевал, что не только поймут кто это, но и найдут, если конечно исполнитель еще жив.
Вот чего он не знал, что будут делать потом. Судя по всему, Клаус не собирался выходить на контакт с этим крохотным человечком, до того как в Киев прибудет пресловутый специалист. Причин этой осторожности немец не понимал. Нет, то, что убить эту кроху равносильно подписанному смертному приговору, он уже знал. Но убивать-то необязательно.

Всегда можно купить или запугать. Правда, он не представлял, какие потребности могут быть у такого малыша. Деньги близким? — Это само собой, а вот остальное… Развлечения? А что ему доступно? Женщины, если это мужчина? — Вообще смешно. Ничего такого, кроме комфортной золотой клетки Филипп не смог придумать, но не сомневался в том, что у исполнителя будет крючок, за который можно потянуть. Не зря же он решился на столь отчаянный шаг.
Клаус в ответ на расспросы задумался.
— Сложно объяснить, — начал отвечать. — Потому и хочу дождаться Адэхи. Повторюсь, он может быть очень ценен для “Аусграбуна”. Но, насколько мне известно, только в том случае, если согласится работать добровольно. Какая-то зависимость от эмоционального состояния, удовлетворенности и прочего.
— Хорошо, — Филипп решил не спорить, — значит, Левицкому ставлю задачу: найти, и установит слежку?
— Да.
Тот разговор не принес Филиппу какой-либо ясности, ему все время казалось, что его уводят от чего-то важного. Что-то происходило в этих стенах, а точнее, — должно было происходить.
Он периодически ловил себя на мысли, что погружаясь в работу, забывает о настоящей цели поездки — выяснение не работает ли Клаус и его люди на отщепенцев. Впрочем, пока ничего не указывало на беспредел магов. Юрген, или кто-либо из бойцов, ездивших в Питер, тоже никак не проявлялись, и Филипп поневоле начинал думать, что наверху давно все решилось, Киев признан лояльным, а его тут просто напросто оставили для продолжения расследования по уничтожению Святослава. Время вышло, он сошел с беговой дорожки и направился в душ. На часах уже 22-12, можно не возвращаться в кабинет, а сразу идти спать. Пока нет ничего срочного, каких-либо ЧП, основными работами по поиску исполнителя заняты другие люди, а ему можно и расслабиться.
Стоя под горячими струями он продолжал думать. Филипп был из тех людей, чей внутренний диалог никогда не прекращался. Правда, в отличие от многих, чаще всего он продумывал и проговаривал интересующие его события, а не растекался мыслью по древу.
Вспомнился поход в “Фалькар” и настроение испортилось. Вчера он ездил к Вике. Девушку поместили в реабилитационный центр, ее психика сильно пострадала после происшедшего. Во время посиделки, когда он напился вместе с киевскими коллегами, его очень тянуло к общению с Амандой. Она рассказала ему о том, что эти вихри очень опасны именно для операторов, особенно в тот момент, когда те используют детекторы. Хотя они действуют не только на операторов, но и на остальных. Просто по-разному. Так Вика испытала сильнейший ужас, а те, кто был вместе с ней, подверглись более слабому воздействию, но в то же время не смогли прикрыть девочку. Филиппу же повезло.
Он был с ней согласен. Повезло, а проведав девушку, слегка пожалел об этом. У него осталось слишком тягостное впечатление после этого. Веселой, жизнерадостной Вики больше не было. Они немного поговорили, при этом Вика постоянно вздрагивала и периодически оглядывалась, словно ожидала увидеть кого- то за спиной.
Говорила – Да все нормально, мол, просто снятся кошмары и иногда кажется, что на нее смотрят. Она все понимает, что это наведенная жуть, а в организации с этим умеют бороться и она скоро вернется в строй. Порадовалась за Филиппа, что его не успело долбануть так же как и ее.
Он слушал девушку, соглашался, ободряюще кивал и не верил ни одному слову. Филиппа не покидало ощущение, что она не восстановится полностью, так и будет озираться, вскакивать по ночам с кровати, спать с включенным светом. И больше никогда не возьмет в руки детектор, никогда не перейдет по мостику соединяющему Землю и какой-либо из загадочных карманов.
А затем ему приснился жуткий кошмар.

Во сне, который совсем не ощущался как сон, они вычислили тех, кто уничтожил филиал Святослава. Всех подробностей Филипп не знал, его текущей задачей было участие в группе зачистки. Они преследовали группу из шести врагов и сам Филипп не знал о них ничего, кроме того что там предположительно пять мужчин и одна женщина.
Они настигли врагов на территории какого-то заброшенного завода. Завязался бой. Сам Филипп стрелял из укороченного АК и, кажется кого-то подстрелил. Они победили, хоть и не без потерь. Было раннее утро, и их перестрелка никого не заинтересовала. Вообще город этим утром словно вымер, но он обратил внимание на это только сейчас. После победы. Отметил, но ни капли не удивился. Вообще этим утром, он практически не испытывал эмоций, даже во время перестрелки.
Затем Филипп курил, болтая с каким-то незнакомым парнем, пока остальные складывали тела убитых. Докурив, он решил им помочь, но его отвлек переполненный мочевой пузырь. Не желая делать это на виду у всех, зашёл за угол и увидел проход внутрь здания, возле которого они приняли бой. Заглянул туда и понял по запаху, что это место и используется как туалет. Сделал еще шаг и вдруг пол исчез.
На самом деле не исчез, просто Филипп наступил на одну из гнилых досок, прикрывающих огромную дыру в полу. Она не выдержала, и вскрикнув он упал в какой- то подвал. К счастью тут было не высоко, а пол устилала какая-то ветошь так, что Филипп не разбился, и ничего себе не сломал.
В паре метров он увидел лестницу, и полностью успокоившись — выбраться не составит труда, сделал то, зачем отходил. Немного удивляло, что никто не поинтересовался грохотом, упал ведь довольно шумно. Но потом решил — это для него было громко, а снаружи могли и не услышать.
Поднялся по лестнице и оказался в абсолютно пустом дворе. Вначале Филипп решил, что оказался с другой стороны постройки. Попробовал обойти — не вышло. Ни одного входа, кроме двери приведшей его сюда он не обнаружил. Решил вернуться, и позвать кого-нибудь, но оказалось, что и это уже невозможно. Дверь каким-то образом захлопнулась, отсекая Филиппа от его группы.
Слегка напрягшись, он принялся искать выход. И почти сразу увидел дыру в заборе, чуть ниже человеческого роста и довольно таки узкую. Но не отличавшийся богатырским телосложением немец, сумел протиснуться через нее.
Те же запустение и тишина. Казалось, что Филипп остался один. Побродив немного, он решил — самое время позвонить в офис и описать ситуацию. Странно, но телефона не оказалось. Почему-то именно этот факт — пропажа телефона, расстроили его больше всего.
Впрочем, ничего страшного не произошло, эти заборы промзоны не могут быть бесконечны. Даже если он по какой-либо причине не сможет найти свою группу, то рано или поздно доберется до какой-нибудь улицы, возьмет такси или попутку. В крайнем случае, попросит кого-нибудь дать ему телефон. Он оказался прав. Группу найти не удалось, но довольно быстро он оказался на оживленной улице. Правда прохожие показались немцу слегка странными, все как один в серой или черной одежде, многие в капюшонах, но он не стал удивляться, уж такая мода в этой стране. Попытки поймать такси не увенчались успехом, машины проезжали мимо, даже не притормаживая, и он уже раздумывал над тем, не выйти ли на дорогу, не станут же его давить? Но тут увидел автобус.
По какой-то не до конца ясной причине, Филипп решил, что автобус идет в нужном ему направлении. Внутри салона было пустынно, занято всего лишь несколько сидений, да еще какой-то паренек стоял и с отсутствующим видом смотрел в окно. Кондуктора не было, и Филипп решил, что пока поедет так, а когда придется — заплатит. Хоть цену билета, хоть штраф.
Попетляв по городским улицам и сделав пару остановок, автобус выехал за город. К этому моменту в салоне уже кроме него не было ни единого пассажира, и Филипп вдруг занервничал. Местность за окном была совершенно незнакома, но больше его насторожило то, что на встречу им не попалось ни одного автомобиля. Некоторое время успокаивал себя тем, что ему это просто показалось, конечно, машины были, а он не обращал на них внимания. Но чем дольше они ехали, тем сильнее становилась его уверенность, что дорога слишком уж пуста.
— Выйду на первой же остановке — пообещал он себе. — А там уже разберусь.
Приняв такое решение, Филипп немного расслабился, но как оказалось, ненадолго. Автобус продолжал ехать, пейзаж за окном практически не менялся, и по-прежнему он не видел ни одного автомобиля.
Тогда немец решился. Плевать какой маршрут у автобуса, он заставит водителя остановиться и выпустить его. Филипп решительно подошел к стеклу, отделяющему водителя от пассажиров. Его конструкция была довольно странной. По сути это было не стекло, а какой-то мутный пластик, сквозь который ну просто ничего не разглядеть. Да и окошка для продажи билетов, в перегородке тоже не было. Он некоторое время всматривался, стараясь рассмотреть водителя, а затем постучал. Сначала негромко, можно сказать деликатно, но затем, когда понял, что никто не реагирует на его стук, уже сильно, настойчиво.
Правда это тоже не произвело на невидимого водителя никакого эффекта, и тогда Филипп решился. Телефон он потерял, но пистолет остался при нем, и больше не колеблясь, он извлек оружие. Рукоять в ладони придала уверенности, и немец решил дать последний шанс человеку за рулем.
Перехватив свою “беретту”, несколько раз сильно ударил по стеклу. Оно задребезжало, значит все-таки не пластик, но уцелело. И снова никакой реакции из кабины. Ударив со всей силы еще несколько раз, Филипп понял, что ему больше ничего
не остается. Он отошел к середине салон и, прицелившись, надавил курок. Грохот выстрела ударил по ушам, а на стекле появилось несколько трещин. Удивившись его прочности, Филипп выстрелил во второй раз.
На этот раз стекло разлетелось вдребезги. Он даже испугался, что теперь-то они точно попадут в аварию — слетят в кювет, например. Но автобус продолжал ехать, как ни в чем не бывало. Уже понимая, что он увидит, понимая, но, не желая в это верить, Филипп приблизился к кабине. Несмотря на то, что подозревал нечто такое, он похолодел — кабина была пуста. Он посмотрел сквозь лобовое стекло. Увиденный пейзаж совсем не понравилось немцу. Вперед насколько хватало глаз, тянулась одна и та же дорога. С одной стороны дороги — бескрайнее поле, с другой ряд высаженных вдоль трассы деревьев.
Ему очень захотелось вернуться на одно из задних сидений, сесть и закрыть глаза, лишь бы не видеть этой бесконечной дороги. Подавив страх, Филипп расчистил осколки разбитой перегородки и оказался в водительской кабине. Тут, второй раз за эту поездку душа немца ушла в пятки. Сиденье оказалось не совсем пустым, там, около спинки, лежала желтая, использованная рукоять “Норспеерамонса”. Стараясь не касаться даже кресла, он присел и рукой вдавил педаль тормоза, каждую секунду опасаясь того, что автобус качнет, он потеряет равновесие и прикоснется к смертоносному артефакту. Увы, для руки педаль оказалась туговата, ему пришлось подниматься, и отчаянно держась за руль, давить тормоз ногой, до полной остановки.

После того как автобус остановился. Он сам открыл переднюю дверь и вышел наружу. Стоило ему ступить на асфальт, как дверь закрылась, и автобус, словно так и было нужно, помигав левым поворотником, пришел в движение, а через минуту набрав скорость, скрылся вдали.
Решив не обращать внимания на эти странности, он осмотрелся. Почему-то поле понравилось Филиппу больше, чем вторая стороны дороги, с высаженными вдоль нее деревьями. К тому же, присмотревшись, он понял, что поле не так пусто, как ему казалось из автобуса. Там, возле самой черты горизонта, виднелась пара домов, и Филипп решил идти к ним. Конечно, местные могли оказаться ни разу не друзьями, но любая встреча с людьми, была лучше такого вот брожения неизвестно где.
Стало совсем светло. Видимо он довольно долго ехал, и утро уступило дорогу дню. На небе нет ни облачка, солнышко греет, и греет очень даже неплохо. Очень хочется пить, но кроме пистолета и денег, у него ничего нет.
Филипп шел по полю. На нем ничего не росло, кроме разнообразного бурьяна, а земля была твердой как камень. Идти было легко, несмотря на жару, дома постепенно приближались. Сейчас, он бы дорого заплатил за пару глотков воды, и чтобы узнать который час. Но он по-прежнему оставался один.
И вот он приблизился к домам. Все вокруг больше напоминало заброшенный поселок. Забор покосился, все заросло бурьяном и травой, но один из домов остается новым, словно недавно построенным. На окнах ставни, а вот дверь приоткрыта. Но самое главное заключалось в том, что рядом с домом — колодец. Обычный старый колодец, с воротом, и ведром на цепи. Страдающий от жажды Филипп, кидает ведро в черную дыру и слышит столь приятный для любого мечтающего напиться плеск.
Утолив жажду, он осмотрелся. Все вроде было спокойно, но какой-то странный звук нарушал молчаливую гармонию этого вымершего поселка. Впрочем, через полминуты, Филипп понял природу этого звука, и поймал себя на мысли, что лучше бы он оставался в неведении. В неведении, в тишине и один, а не с таким вот соседством.
На поле, по которому он шел несколько минут назад, начали формироваться смерчи. И он сразу понял — это те самые смерчи, которые довели Вику, и чуть было не повредили его психику. Он как завороженный смотрел на то, как они появлялись и появлялись. Вот их два, а вот уже пять.
Вернулся страх. Тот самый, испытанный в Фалькаре. Да, сейчас на нем нет детектора, но и жутковатых вихрей чуть больше двух. Надо бежать. Филипп посмотрел на дом. Положа руку на сердце, ему не хотелось заходить внутрь. Очень не хотелось. Но других подходящих убежищ поблизости не наблюдалось. Остальные постройки, издалека казавшиеся домами, на поверку оказались полуразрушенными подсобными помещениями.
Тем временем вихрей стало еще больше. Он не хотел их считать, вообще не собирался смотреть на них, но нет — нет, а кидал взгляд в сторону поля. Стало ясно, тут оставаться больше нельзя, и Филипп поспешил в дому. Что-то знакомое было в этом здании, знакомое и зловещее, но он не смог вспомнить, что именно.
Он даже остановился, стараясь ухватить ускользающее воспоминание, но в этот самый момент гул за спиной усилился, и немцу показалось, что смертоносные сгустки темной энергии уже прямо за спиной. Не колеблясь более, он толкнул дверь, и та распахнулась с едва слышимым скрипом.
Филипп забежал внутрь, закрывая дверь за собой. Гул смерчей исчез сразу, словно отрезанный. Он немного постоял, привыкая к полумраку. Воздух в доме был затхлый, по всей видимости, тут давно никто не жил. Старый стол, два стула, один из которых потерял одну из четырех ножек и теперь печально накренился, словно вот-вот упадет. Свет проникал внутрь сквозь крохотное окошко под потолком. Больше тут ничего не было, лишь две двери, уводящие во внутренние помещения.
Выходить наружу не хотелось. Внутри дом выглядел брошенным. Незваный гость прошелся по прихожей, несколько раз чихнул. И стол, и стулья были покрыты толстым слоем пыли. Тут он заметил еще одну деталь интерьера. Часы, старые, с отломанной часовой стрелкой, на одной из стен. Циферблат также был покрыт пылью настолько, что даже цифры нельзя было разобрать.
— Давно пустует — пробормотал он, и сразу же пожалел об этом. Казалось, его голос нарушил царившее здесь спокойствие. Стул со сломанной ножкой, будто ждал чего-то такого, и завалился на бок, упав с довольно громким стуком. Часы издали скрип, больше похожий на стон, и единственная стрелка неожиданно сдвинулась вниз, сметая пыль с циферблата.
Что-то зловещее было в этом действе, что-то неуловимо опасное. Филипп не мог оторвать взгляд от циферблата. Ему показалось, что под слоем пыли нарисовано человеческое лицо, более того, смутно знакомое лицо, а еще он отметил, что цифры стояли в неправильном порядке. И там, где на нормальных часах должны быть тройка, тут красовалась семерка.
В этот момент дом стал каким-то враждебным, и Филипп решил попытать счастья снаружи. Темные вихри, вдруг, стали пугать его меньше, чем молчаливая прихожая заброшенного дома. Стараясь не шуметь, он подошел к входной двери. С неким опасением, а вдруг не откроется? Дернул за ручку. Нет, все отлично, дверь послушно распахнулось, но вместо ожидаемого облегчения, Филипп испытал укол дикого страха. Выхода за дверью больше не было, вместо него, он увидел кирпичную стену.
Это было настолько неожиданно и нереально, что не поверив своим глазам, он коснулся преграды правой рукой. Нет, стена не являлась иллюзией. Обычный, слегка выщербленный кирпич. Тогда он толкнул стену, в надежде, что это недоразумение ничем не скреплено, и кирпичи просто вывалятся наружу, освобождая проход. Чуда не произошло. Наоборот. На миг, Филиппу показалось, что его ладони погружаются прямо в камень, и он резко отдернул руки, словно коснулся раскаленной сковородки.
Выхода больше нет. Остается идти внутрь, если конечно и все остальные двери не заделаны стенами. Немного поколебавшись — выбрал правую от входа. Открыл, не без внутренней дрожи, но его страх не оправдался. Обычная комната, выглядящая намного более обжитой, чем прихожая.
Зайдя внутрь, он поискал глазами что-либо, чем можно заклинить дверь и не дать ей закрыться. Очень не хотелось, чтобы и второй раз, за дверью оказалась какая-то неожиданная преграда.
Судя по всему, он оказался в спальне. Кровать и диван. Все аккуратно застелено, по-армейски. Массивный пустой стол, шкаф. Ничего подходящего. А еще он обратил внимание на то, что и в этой комнате нет ни одного окна, но есть еще одна дверь, справа. Все больше понимая, что стоило остаться в поле, даже среди смерчей, Филипп зашел в эту спальню.
Попытался, удерживая дверь, добраться до одной из подушек, но понял — не выйдет. Тогда он просто снял пиджак и, свернув его, положил под дверь. Уже затем спокойно взял две подушки и заменил ими временную подпорку. Убедившись, что дверь не собирается закрываться, приступил к осмотру. Под кроватями и на столе было пусто. А открыв шкаф, он похолодел. На средней полке, прямо перед глазами, лежала уже знакомая рукоять. Абсолютно такая же, как и на пустующем водительском кресле.
— Нет, нет, нет. — Произнес он, с трудом сдержавшись, чтобы не закричать. — Тебя больше нет, ты покоишься под тоннами бетона!
Он с грохотом закрыл дверцу шкафа и, повернувшись, обмер. Дверь, через которую он зашел сюда, оказалась закрыта, подушки спокойно лежали на диване, а не там где он их оставил.
Уже понимая, что прихожей он больше не увидит, Филипп все-таки открыл дверь. Так и есть. Правда никакая стена не преграждала проход, но и того помещения с часами и выходом наружу, больше не было. Скорее всего, кухня. Или еще какое- либо место, где принимают пищу. Тут в отличие от спальни было довольно грязно, но не это привлекло внимания Филиппа. Окно. Тут было окно, почти полностью замазанное белой краской, но все-таки окно.
Поколебавшись, он решил посмотреть, что за второй дверью. Куда ведет второй выход из спальни. Библиотека. Стеллажи с книгами, удобное кресло, журнальный столик. На нем бутыль с виски и бокал. И уже ожидаемая дверь, на противоположной стене. Похоже он в реальном лабиринте, да еще и с приколами, в виде исчезающих комнат.
Филипп хорошо знал себя. Да, он пока не паникует, но его спокойствие держится на волоске. Уже на очень тонком волоске. Слишком уж все происходящее напоминало некое преддверие ада. Кто сказал, что ад это сковородки, черти и прочие ужасы, зависящие от воображения паствы? С его точки зрения — ад может выглядеть очень обыденно. Вот таким вот бесконечным домом. Кто-то, он не помнил кто, сказал: “ад — это вечность”, и Филипп был вполне согласен с этим высказыванием. Пройдя через библиотеку, он оказался в какой-то мастерской. Верстак, инструменты…
— Как тебе мой дом? — Смутно знакомый голос, оторвал его от рассматривания обстановки. Филипп похолодел и медленно развернулся в направлении, откуда донеслась эта фраза. Старик, очень, очень знакомый старик, сидел на обычной табуретке, слегка покачиваясь взад-вперед.
— Гр… Гротак? — Прошептал Филипп, внезапно пересохшими губами.

— Я же предлагал тебе зайти в гости, — ухмыльнулся хозяин беззубым ртом. – И вот ты здесь.
— Нет, — Филипп начал пятится, — я не мог, как я мог попасть сюда?
— Гулял, где не надо — пожал плечами Гротак. — Как я, когда-то. Хочешь, расскажу?
Он встал, и Филипп выхватил пистолет. Он помнил, что случилось с путаной, и не собирался разделить ее судьбу.
— Не приближайся, — процедил он, — я тебе не испуганная шлюха.
— Ты думаешь, я боюсь смерти? — улыбнулся старик. — Ты реально так думаешь? — он подмигнул Филиппу.
— А пули в колено, ты не боишься? — Филипп отступил, опуская дуло.
— Посмотрим. — Гротак вернулся на стул. — Знаешь мальчик, попробуй выбраться. Даю подсказку, например, стекло на кухне можно разбить. — И он опять подмигнул немцу.
Он пятился, стараясь не выпускать старика из виду. Жутко хотелось выстрелить, обезопасить себя от прикосновения старческих, высасывающих жизнь пальцев, но что-то останавливало Филиппа. В конце — концов, возможно смерть лучше, чем вот такое вечное существование?
Порядок комнат не изменился. Библиотека, спальня, кухня. Тут никаких сюрпризов. Филипп, не желая тратить пулю, взял со стола разделочную доску и выбил стекло. Расчистив осколки, он перелез в соседнее помещение. Это был гараж. И тут даже был автомобиль — старый “Форд”, красного цвета. Но вот упирался он не в ворота гаража, а в глухую бетонную стену. Тут, как и в остальных помещениях, было два выхода. Дверь и обратно через окно. Уже понимая, что он ничего не изменит, Филипп выбрал дверь и… снова оказался в мастерской. Только зашел с другой стороны.
Гротак, продолжавший сидеть в кресле, улыбнулся, но ничего не сказал, а Филипп, понимая, что не рискнет пройти мимо зловещего хозяина, попятился назад. Снова оказавшись в гараже, он не выдержал и заорал. Окна больше не было, вместо него — глухая стена.
Зато, словно издеваясь над медленно сходящим с ума гостем, в противоположной стене появилась дверь. Он был уверен, что ее не было, когда он лез через окно. Оборачиваясь каждую секунду, — не преследует ли его хозяин, он шел по гаражу. Любые сюрпризы, таящиеся в новой комнате, казались не такими страшными как хозяин дома. Уже подойдя к двери, он бросил очередной взгляд на гараж, и замер. Часы.
Часы из прихожей висели под самым потолком. Неправильный циферблат, обломанная часовая стрелка. Вот только пыли на них не было. И сейчас он мог разглядеть нарисованное лицо — на него смотрела путана, которую они привели в жертву Гротаку. Неведомый мастер запечатлел ее, очень точно передав выражение невыносимого ужаса. Филипп, парализованный страхом, смотрел на эти часы не отрываясь, как вдруг стрелка снова сдвинулась и глаза на циферблате ожили. Они в упор уставились на Филиппа, как ему показалось с неким злорадством.
— Здравствуй, друууууг, — хриплый голос донесся, из нарисованного рта. — Добро пожаловать в ад.
И тут он заорал, заорал так, как наверное никогда раньше в жизни. Рванул дверь, та открылась с диким скрипом, а аккомпанементом к этому, звучал безумный смех, несчастной проститутки.
Филипп заскочил внутрь и побежал, но почти сразу споткнулся и, не удержавшись на ногах, упал. Песок. Откуда тут песок? Несмотря на выпрыгивающее из груди сердце, он заставил себя немного успокоиться, и осмотреться.
Детская. Игрушки: мяч, трехколесный велосипед, ведерки, машинки. Видимо тут жил мальчик. Обычная детская, с маленькой кроваткой, только вот одна деталь делала ее странноватой. Прямо посреди комнаты кто-то соорудил песочницу, довольно большую, как на улице. Именно об ее край он споткнулся, упав в песок.
В таком доме, просто не могло быть чего-то доброго, даже детской. Он поднялся, осматриваясь, постоянно ожидая, что из кроватки вылезет приведение. И пока он глазел по сторонам, его ноги начали погружаться в песок. Он попробовал сделать шаг, нога высвободилась с противным чмоком, зато вторая погрузилась еще глубже.
— Нет, нет, нет! Только не это!! — Он задергался в панике, погружаясь еще быстрее. Сбывался его самый жуткий детский кошмар — утонуть в зыбучем песке. К чести Филиппа, надо сказать, что он сумел взять себя в руки.
Погрузившись уже почти по пояс, успокоился и упал, в попытке дотянуться до бортика. Вышло. Вцепившись в деревянную стенку песочницы, он принялся вытягивать себя из песка, ежесекундно опасаясь услышать треск ломающегося дерева. Нет. У него получилось выбраться, и он где-то минуту лежал на полу, приводя дыхание в порядок.
Поднявшись на ноги, увидел пистолет на полу. Видимо тот вылетел из руки, упав с другой стороны песочницы. Поднял оружие и глянул на песок. Тот выглядел нетронутым, словно не пытался только что поглотить неосторожного гостя.
Филипп медленно поднял “беретту”, приложил ствол к виску, постоял около минуты, а затем все-таки опустил пистолет. Не время. Конечно, тут была вторая дверь. Но он простоял, наверное, еще минут десять, прежде чем решился открыть ее.

— Вот так. — Гротак уже стоял. — Как видишь тут все просто. Этакий, сравнительно небольшой, замкнутый круг. Так что давай-ка, переставай метаться.
Он снова был в мастерской, и пистолет мгновенно оказался в руках Филиппа,
— Не подходи!!!
— А ты ведь видел еще не все. — Гротак сделал шаг навстречу. — Например, тир. Ты хочешь увидеть мой тир?
— Не подходи!!!
— Или винный погреб. О, — старик почмокал губами, — какие у меня есть вина и коньяки. — И снова шаг.
— Стой, гад, где стоишь!!!
— Да стреляй уже, — не останавливаясь, старик пожал плечами.
И немец нажал курок. Он целился в ногу, убить хозяина, хоть очень и хотелось, было страшно. Осечка. Еще не веря, он снова и снова пытался выстрелить, но пистолет отказывался работать.
— Тут свои законы, мальчик. — Гротак был уже рядом.
И тогда Филипп, перехватив пистолет за ствол, нанес удар. Метил он прямо в нагло ухмыляющийся беззубый рот, вкладывая в удар все свои сегодняшние страхи и всю ненависть. Ударил и промазал. Старик оказался потрясающе быстр. Не только увернулся от удара, но и, перехватив его руку, совершил идеальный борцовский прием, в результате которого Филипп вначале красиво взлетел, а затем совсем некрасиво впечатался в пол гаража. Он немного успел сгруппироваться, но все равно удар вышел ощутимым. Однако немец не зря посвящал много времени тренировкам. Он сумел подняться, и сразу кинулся в мастерскую. Благо на верстаке валялось много крайне полезных для драки предметов.
Метнул в Гротака горсть болтов с гайкам, и схватил молоток. Тот увернулся от метательных снарядов, и остановился.
— Знаешь, что привело тебя сюда? — Филипп, готовый к бою, никак не отреагировал. Он следил за хозяином, понимая, шансов и так мало, не стоит отвлекаться. — Ты здесь, из-за “Норспеерамонуса”. И кстати, зря ты взял его в руку. Тут немец уже не смог сдержаться и скосив глаза, с нарастающим ужасом увидел, что он сжимает не ручку молотка, а желтую рукоять….

Вот тут он проснулся с жутко колотящимся сердцем, и еще минут пять не мог понять, что это был сон. Остаток ночи немец провел за работой, включив свет и разгоняя тишину негромкой музыкой, но перед этим прошелся по номеру. Открыл все двери, убедился, что они ведут туда, куда надо. Он понимал, что вот такие действия — сродни билету в безумие, но ничего не мог с собой поделать.
Следующей ночью поймал себя на мысли, что боится засыпать, и выпил полбутылки коньяка. Спал без сновидений, а утром пришел к неутешительному выводу, что его единственный поход в карман, похоже, будет ой как долго аукаться.
Поговорил с Клаусом по поводу Вики, восстановится ли девушка? Тот пожал плечами — мы делаем все что можем, но гарантий нет. Бывает что так, что так. Многое зависит от внутренней силы пострадавшего, однако со временем ужас уменьшается, так что через пару лет у Вики есть шанс вернуться в строй. Это обнадеживало, и Филипп решил, что будет работать, занимать себя по максимуму, чтобы на страх не оставалось времени, и надеяться, что время вылечит и его.
А вот сейчас, выйдя из душа, понял, что не имеет никакого желания идти в постель. По крайней мере, один и трезвый. Хоть что-то из этого списка подлежало немедленному исправлению.
Можно было спуститься вниз, выпить пива или чего покрепче. На спиртное тут смотрели сквозь пальцы, а уж после работы вполне можно было расслабиться, особенно с учетом препаратов снимающих похмелье.

Филипп уже было собрался так и поступить, как вдруг, практически нос к носу, столкнулся с Амандой.
— Привет, — он вдруг почувствовал, как в горле пересохло, и испытал некое забытое волнение.
— Привет, — улыбнулась она, — тренируешься по ночам?
— Днями совсем нет времени.
Девушка не уходила. Смотрела на него с неким, как ему показалось интересом, и Филипп решился:
— Аманда, я собирался спуститься вниз, выпить чего-нибудь перед сном…, — он замешкался.
— Предлагаешь составить тебе компанию?
— Да. И если ты отвезешь меня куда-нибудь, где наливают в это время, с меня выпивка.
Она некоторое время смотрела на немца явно оценивающе, и тот, несмотря на свои тридцать шесть лет и кучу женщин, вдруг почувствовал себя мальчиком, трепетно ожидающим своего первого свидания.
— Хорошо, поехали, — ответила она и развернулась в сторону лифтов.
Филипп последовал за ней, нет — нет бросая взгляд на ее спину, и особенно на нижнюю ее часть.
Не говоря ни слова, спустились на парковку. Оказалась Аманда ездит на двухместном “Смарте”. Почему-то Филиппу показалось, что такой автомобиль совершенно ей не подходит. А подумав так, сразу задумался: а какой бы тогда подошел? Ответа на этот вопрос у него не было.
— Садись, — позвала она.
Пока Аманда выезжала за территорию, они молчали. Филипп, честно говоря, не знал, что делать дальше. Валькирия ему очень нравилась, и она явно поняла это. А раз уж согласилась на совместные посиделки, значит, не может не понимать, что это уже свидание. А она, между прочим, вполне может работать на отщепенцев, и быть одной из тех, кто убивал Питерских инквизиторов.
Филипп посмотрел на ее профиль, светлые волосы, непроизвольно скользнул взглядом по груди и вздохнул. Ему не хотелось, чтобы Аманда работала на врагов. Очень не хотелось.
— Начнем разговор? — Амазонка по-своему истолковала его молчание и вздохи.
— А? Да пожалуй. — Он все-таки расслабился, как бы она на него не действовала, мальчиком он уже не являлся.
— Что там положено говорить, в таких случаях? Спрашивать об увлечениях, работе, бывших или настоящих парнях? — она на секунду отвлеклась от дороги, сверкнув улыбкой.
— Я уже подзабыл, — принял Филипп шуточный тон, — лет десять не ходил на свидания.
— Тогда расскажи ты, чем кроме работы увлекаешься?
— В последнее время, похоже, только алкоголем — произнес он после
непродолжительного молчания. Затем вспомнил ночной кошмар, и его передернуло. — И еще подумываю о толковании сновидений.
— А я рисую, — она включила левый поворот и перестроилась. — Еще с детства любила, но сейчас тоже времени не хватает. Мучают кошмары? — Спросила без всякого перехода.
— С недавнего времени. — Не стал отпираться он.
— Тебе не повезло. На моей памяти, смэренги появлялись лишь один раз. Давно. И кроме них, там не было ничего особенного. Не было вот такой складки.
— Складки?
— Да. То, что мешало группе вернуться к точке выхода.
— Складка, — повторил он, — буду знать, как называется.
— Ну, у всех явлений есть и заумные названия-идентификаторы. – Аманда сбросила скорость, сделала правый поворот, заехав на какую-то полупустую стоянку. Среда, многие гуляки ждут пятницы и на парковке лишь пяток автомобилей.
— Пойдем, мне нравится этот ресторан.
Внутри царил полумрак. Филипп оценил интерьер, как готический. Светильники в виде свечей, горгульи на стенах.
Аманду тут явно давно знали. Официант провел их в отдельную комнату, где было всего два столика. Освещение давали небольшие лампы в виде людских черепов.
— Атмосферно тут, — Филипп галантно отодвинул для нее стул.
— Согласна.
— Думал, тебе на работе хватает мистики.
— Просто ностальгия, — пожала плечами валькирия, — и потом, на работе, вот там мистика, а тут забавы. Что пить-то будешь?
— Виски, если в этом заведение, он не подделка.
— Лучше возьми коньяк.
Пока ждали заказ, Филипп молчал, да и Аманда не спешила нарушать тишину. Затем он разлил по бокалам янтарную жидкость и произнес, что-то вроде тоста:
— Давай за встречу?
— Давай.
Они выпили. Филипп зажевал лимоном, а девушка отпила вишневого сока.
— Так вот, — продолжила она, — ты, как я говорила, везунчик. Такого сильного противодействия, как у тебя, я еще не припомню. Мы стараемся не лазить в “Фалькар”, когда там штормит.
— Не могу сказать, что я счастлив от своего везения.
Официант принес горячее, и пока расставлял тарелки, они снова молчали.
— Зато, теперь знаешь, как это есть в жизни. Многие те, кто не способен перейти грань, почему-то уверены, что мы туда в отпуск отдохнуть ходим.
— Я вообще плохо представлял, что это за место — признался он, снова разливая коньяк.
— Ты хочешь меня напоить? — улыбнулась Аманда.
— Скорее заглушаю воспоминание.
— Да, — она кивнула, как ему показалось с сочувствием, — тебе тоже досталось.
— Мне еще терпимо, а вот Вику жаль.
Девушка помрачнела и произнесла:
— Вика была очень солнечной. Она реально любила и свою работу, и походы в карманы, — Аманда выпила, на этот раз не запивая, — ей пророчилось большое будущее.
— Она не восстановится?
— Честно? Я не знаю. Надежды мало и, кстати, ты тоже за собой следи, — обнадежила Аманда.
— Да уже понял. Кошмары, начинающаяся мания преследования.
Сказал, и прикусил язык. Ведь он не стал докладывать об этом Клаусу.
— Сам доложишь, если посчитаешь это нужным. — Аманада правильно поняла его сомнение, — я уважаю Клауса, но не шпионю для него.
— А у нас бы доложили, причем сразу и не задумываясь.
— Разная ментальность. Но учти, если решишь еще раз пойти с нами, не сомневайся, проверим сразу же.
— Это ясно, не будете же вы рисковать группой.
— Не будем. Но думаю у тебя и так все в порядке.
Филипп промолчал. За беседой в этом полумраке, он подзабыл, что имеет дело не просто с красивой женщиной, а с боевым магом, на счету которой, десятки походов в такие места, как “Фалькар”, разборки с демонами и со своими коллегами из числа отщепенцев. И он не должен забывать об этом.
— Спасибо. Хотелось бы верить, что в порядке, — и он налил по третьей, — кажется, третью положено выпить за любовь? — Филипп вспомнил местные традиции.
— Все верно, — она улыбнулась, — можно даже на брудершафт.
Немец поднялся, чувствуя, как кровь прилила к щекам. Ну, точно мальчик блин! Встала и Аманда. Они переплели руки, а коньяк обжег горло. Затем их губы соприкоснулись. Легкое прикосновение, и она отстранилась.
— Теперь мы официально на ты!
— Я только рад этому.
— У меня есть идея, — произнесла девушка, вызывая официанта. — Поехали, вспоминать юность.
Филипп не совсем понял ее и немного нервничал, что она уже выпив, сейчас сядет за руль, но решил плыть по течению. Пусть сегодня ведет она.
Аманда привезла их на берег. Он знал, что через Киев течет Днепр, но здесь, скорее всего, было какое-то озеро. Амазонка выбрала совсем уединенное место, вдали от фонарей. Заглушила двигатель, выключила фары и их окутала тишина. Было прохладно, несмотря на бабье лето, ночи были уже вполне осенними, но Филипп не чувствовал дискомфорта.
— Мне нравится здесь бывать, — сказала она, доставая прихваченную из ресторана бутыль.
Отпила прямо из горла и передала ее Филиппу.
— Когда были студентами, — продолжила Аманда, — без денег, без силы, я ведь тогда вообще не подозревала в себе каких-то особых способностей. Тогда, мы приезжали сюда на автобусе. Сначала шли по парку, а затем продирались через заросли. Тут редко кто-то был кроме нашей компании. Для семей с детьми — далековато, а для одиночек… — Она пожала плечами, — может тогда чего-то опасались, но мы тут редко встречали кого-то еще.
Раздался всплеск воды, подул ветер и, сквозь открытые двери пахнуло сыростью. Он непроизвольно поежился, но не захотел показывать свой дискомфорт, а просто выпил еще немного, слегка пожалев, что нет никакой закуски.
— Хорошо тогда было. Думаю тут до сих пор можно найти оставшиеся от нас пластиковые бутылки, сигаретные пачки и использованные презервативы.
-Я думаю, студенты одинаковы во всех странах, — произнес Филипп.
— А пошли купаться? — неожиданно предложила девушка.
— Купаться? — удивился он, — боюсь я не фанат закаливания.
— Выходи, — сказала Амана и, показав пример, выпрыгнула из машины.
Филипп последовал за ней.
— Ты же не Клаус, не резистант, — улыбнулась она, приближаясь, — я помогу тебе.
Она коснулась его груди ладонью, и от ее руки по телу прошла обжигающая волна. Стало даже жарко, и самое интересное, что ощущение этого тепла не уходило.
— “Подогрев”. Он будет действовать минут двадцать, – произнесла девушка и скинула платье, оставшись только в белье. Точнее, он так подумал, что в белье, было уж слишком темно. — Ты идешь?
После такого предложения, отказываться было очень глупо, и Филипп быстро, по-военному, принялся избавляться от одежды. Кровь стучала в висках, а заклятие подогрева обволакивало словно покрывалом. Луна вышла из-за туч, и в ее неверном свете он увидел, что она ведь абсолютно голая…. В следующую секунду амазонка прыгнула в воду. Более не колеблясь, Филипп последовал ее примеру.
Зайдя по пояс в воду, он понял, что еще никогда не испытывал подобного. Заклятие Аманды ограждало его от ночного холода, как воздуха, так и воды. При этом Филиппа не покидало ощущение, что он чувствует холод, но одновременно не ощущает его. Поначалу это здорово нервировало. Казалось, что тонкая защитная пленка может в любой момент разорваться и ледяная вода сразу же превратит его в дрожащий кусок плоти.
Валькирия, тем временем, заплыла довольно далеко. Луна снова скрылась за тучами, и он больше не видел ее, а только слышал негромкий плеск. Отругав себя за нерешительность, он нырнул, погрузившись полностью в воду. Филипп хорошо плавал, правда обычно предпочитал бассейны, но и на открытой воде держался без всяких проблем, и довольно быстро выплыл на середину водоема. Отсюда оба берега выглядели какими-то темными стенами. Отблески огней города едва долетали сюда и не могли рассеять ночную мглу.
— Ну, как ощущения?
Он чуть не вскрикнул. Засмотревшись на берег, немец не заметил, как Аманда подплыла почти вплотную.
— Очень необычно. Даже не знаю с чем можно сравнить.
— Немного завидую тебе, — она легла на спину, — я уже давно использую “подогрев”, это стало чем-то обыденным.
— Ночь, озеро, — Филипп усмехнулся, — безлюдная местность. Так похоже на декорации к классическому ужастику.
— Согласна. Но можно не волноваться, что злобное чудище схватит за задницу.
— Потому что их тут нет? — Спросил он.
— Нет, потому что самое злобное чудище тут — это я, — серьезно ответила Аманда. — И привилегию сегодняшнего хватания за филейную часть, я уступать еще какому-либо чудищу не буду.
Он не нашелся что ответить, а девушка уже поплыла к берегу.
— Давай, за мной, — позвала амазонка, — “подогрев” скоро закончиться, и у нас не хватит коньяка, чтобы согреться.
Филипп, плывя за ней, испытывая довольно смешанные чувства. Слишком давно он встречался только с платными жрицами любви, или снимал в клубах жаждущих приключений пьяных красоток, разной степени потасканности. И в том и в другом случае, он не испытывал к своим пассиям абсолютно ничего, кроме желания получения физиологического, мужского, удовлетворения.
Теперь же, все было иначе. А особенно то, что Аманда была, грубо говоря, сильнее, чем он. Во всяком случае, силой она владела лучше. Сейчас это ничего не значило, ведь они были в одной лодке, а вечернее приключение, которое еще неизвестно чем закончиться, вряд ли на что-то повлияет. Но все равно, он ощущал себя не в своей тарелке. Хотя, вернись он сейчас назад во времени, то в разговоре с девушкой повел бы себя точно также.
Вот и берег. В эту ночь луна явно раззадорилась, то появлялась, то вновь скрывалась за тучами, и сейчас, лунное светило, в очередной раз посматривало на происходящее внизу, а заодно немного рассеивая ночную тьму. Именно благодаря этому Филипп увидел, что Аманда уже около автомобиля вытирается невесть откуда появившимся полотенцем.
— Давай, быстренько сюда, — поманила она. — Надо успеть одеться до того, как пройдет эффект заклинания. — И она рассмеялась. — Тебе совсем не понравится быть голым без него.
Слегка разочарованный Филипп, взял немного влажное полотенце и принялся яростно растираться. Аманда тем временем одевалась, и он понял, если у этого вечера и будет какое-то продолжение, то явно не возле этого озера.
Действие “подогрева” закончилось, когда Филипп только натянул футболку. Он моментально ощутил разницу — холод заполз за шиворот и моментально расползся по всему телу, заглядывая в каждый уголок. Немец вздрогнул от этого холода, и ускорился с одеванием, а затем с огромным удовольствием уселся на сиденье, закрыв дверь.
— Держи, — Аманда протянула бутылку, — для сугреву.
Кивнув, он сделал глоток, а затем уже окончательно расслабился. Автомобиль тронулся с места, Аманда уверенно ехала по темному лесу, хотя дорогой это было трудно назвать. Странно, но ему показалось, что обратная дорога заняла намного больше времени. Лес все не кончался и не кончался. Филипп даже начал думать, что они заблудились, и уже собирался спросить — случайно ли они едут по этому лесу, или так и задумано: например, какая-нибудь короткая дорога, как услышал.
— Просыпайся, соня, приехали.
Он дернулся и открыл глаза, чувствуя сильнейшую досаду. Надо же, умудрился уснуть!
— А, куда мы приехали? — Растеряно спросил Филипп, чувствуя, что вечер медленно летит в тартарары.
— Ко мне домой. Не везти же тебя обратно в офис?
— А, ясно. — Тут уже немного соврал, ему было совершенно ничего не ясно.
Это была обычная девятиэтажка, возле которой стоят десятки разнообразных автомобилей на газонах и тротуарах. Откуда-то слышен смех и пьяная ругань, в общем, ничего выдающегося. Они зашли в подъезд, поднялись на третий этаж, и Аманда открыла дверь.
— Ложись спать на диване, — она махнула рукой в сторону комнаты, — завтра отвезу тебя на работу.
Она говорила спокойно и по ее тону, он не мог понять, это означает все, или возможно какое-то продолжение?
— Аманда, — начал он, — спасибо за прекрасный вечер.
— Мне тоже понравилось, — ответила амазонка, — но сегодня надо выспаться. Особенно тебе.
— А ты мне покажешь еще какое-нибудь романтическое место? — закинул он удочку.
— Покажу. С этим городом у меня связано много воспоминаний. А теперь иди, постель в тумбочке возле кровати. И спокойной ночи!
— Спокойной, — пробормотал он и поплелся в выделенную ему комнату.
Пока расстилал постель, пока вешал одежду на стул, его не покидала надежда, что валькирия сейчас войдет в комнату, но этого не случилось. В принципе все верно, отдаваться на первом свидании готова далеко не каждая, но после купания обнаженными, он все-таки рассчитывал на нечто большее.
— Эх, не хватало мне только влюбиться, — подумал Филипп, — сейчас буду валяться, как подросток с красными ушами, фантазируя о…
Но о чем он мог бы фантазировать, так и осталось секретом. Ибо, как только его голова коснулась подушки, он моментально уснул. Совсем без сновидений.

Ира проснулась от того, что солнечный лучик, прокравшись сквозь занавески, решил, что наилучшее место, где можно остановиться отдохнуть, это ее правый глаз. Она поморщилась, стараясь поймать ускользающий сон, и проснулась. Потянулась, зевнула. Рядом спал малыш и она, любуясь, некоторое время смотрела на него.
— Неужели мы могли тебя потерять? Валичек, наш любимый малыш, — прошептала мама, вспоминая все те страшные события, которые привели их в этот поселок.
Вздохнула и вдруг вспомнила, что сегодня должна была встретиться с Магресом, седьмую ночь подряд. Как раз хотела, чтобы он дал ей потренироваться в приготовлении “Дем-ди”.
Но встреча не произошла, причем это был первый раз, когда муж не пришел за ней. Вот тут, ее сон как рукой сняло. Ведьма тихонько встала, стараясь не разбудить сына, и на цыпочках подошла к кабинету мужа. Поворот ключа, и вот она внутри. Муж лежит в его кроватке, а накидка и одеяло валяются на столе. Ира некоторое время присматривалась к нему — нет, дышит, все в порядке. Может чародей дал ему другой приказ? А может, он не успел вернуться из своего какого-то приключения?
Ответов не было, и она вышла из кабинета не забыв закрыть за собой дверь. Приготовила кофе, и пока возилась на кухне, проснулся малыш. Они немного поиграли, затем Ира покормила его и дала на десерт яблоко. Потом отнесла еду мужу, а он по-прежнему спал. Это было странно, и чтобы поменьше нервничать она повела ребенка на улицу.
Сегодня Ира не собиралась выходить с ним за ограду. Пока хватит приключений.
Честно говоря, она ждала, что сейчас кто-то окликнет ее, оскорбит, постарается вломиться к ним. Валентина не выглядела такой простушкой, чтобы оставить стычку без последствий. Но все было тихо. По всей видимости, после полученной взбучки, она просто собиралась с силами и готовила какую-нибудь гадость. Ира вздохнула. Нет, она не жалела, что влезла в стычку, Аня стоила того, чтобы ее спасти.
Но уже потом, все ее действия вели только к эскалации конфликта. И теперь решить все мирно, вряд ли получится. Да и она сама этого не хочет, особенно после того, как эта бешеная мамаша толкнула Валика.
Сын смеялся, катаясь на качелях, что-то ей говорил, и она даже отвечала, но вообще не помнила что. Потом они гуляли по травке на газоне, пока малыш не попросил есть. Ира за это время раз десять проверяла телефон, но сообщений не было. Не удержавшись, она снова заглянула в кабинет, но муж по-прежнему спал, только лишь перевернулся, и лежал так, что рука и нога свешивались с кровати.
Ведьма покачала головой, но не стала что-либо делать. Она просто не знала, что именно нужно? Пока Валик кушал, пока она хлопотала по хозяйству, то еще как-то отвлекалась. Но потом, малыш уселся смотреть мультик и стал клевать носом, а Иру как магнитом потянуло к мужу. На часах 14-22, он никогда не спал так долго!
Все без изменений — он спит, и только присмотревшись можно заметить, как шевелятся его бока. Она присела так, чтобы муж оказался на уровне ее глаз. Вот он, совсем рядом. Во время сна, выглядит совсем маленькой куколкой. Опять хочется взять его на ручки и прижать. Этот прилив нежности, в общем-то, совершенно неуместный в этом случае и таком виде. Прислушалась, не идет ли малыш. Тихо, скорее всего, он уже уснул.
Чувствуя, что не справляется с нервным напряжением, Ира уже совсем было решила будить любимого, но вдруг передумала. Может сейчас ее муж от кого-то бежит, или выбирается из передряги. Мало ли что. И кто знает, возможно, опасность в том мире, не дает ему проснуться в этом?
Она представила, как будит его и спрашивает:
— С тобой все в порядке?!
А в ответ:
— Пока ты меня не разбудила, было еще терпимо. А теперь, в Этании, мне полный песец….
Нет уж, лучше ждать. Ведьма поднялась и сходила глянуть на сына. Так и есть, малыш спит. Это хорошо. Она сделала себе чай и вернулась в кабинет, прихватив с собой подушечку, затем уселась и облокотилась о стену. Пока малой спит, она посидит тут. Увы, не в ее силах что-то исправить, но хотя бы побудет тут, рядом с любимым. Ира успела допить чай и уже собиралась встать, чтобы сходить в туалет, как вдруг муж застонал.
Это был протяжный, полный какой-то боли стон, а затем он произнес что-то совершенно невнятное. Она склонилась над ним так, что ее ухо почти касалось крохотного тела.
— Нет! – уже четко произнес он, — нет! Ты не сможешь нагадить мне во второй раз. Я достану тебя!
Ведьма отстранилась, чувствуя, как колотится ее сердце. Что-то действительно случилось там, в Этании. И вдруг Миша поднялся. Он сел в кровати, не открывая глаз. Некоторое время сидел, покачиваясь взад-вперед, как Ванька-встанька и шептал что- то неразборчивое. А потом вдруг открыл глаза.
Ира почувствовала, как ее волосы на затылке зашевелились. Вся радужная оболочка его глаз была залита чернотой. Он поднялся с кровати на ноги и, продолжая покачиваться, неожиданно громко и четко произнес:
— Сука!
После чего его глаза закрылись, и он рухнул прямо на твердую поверхность стола.