Миша прошелся по столу. На лице непроизвольно появилась улыбка. Все-таки иногда для счастья нужно не так уж много. Ну, пусть не для полного счастья, а для хорошего настроения то точно. Сегодня прошла ровно неделя с того момента как они оставили съемную квартиру и переехали на “деревню к дедушке”. Он приблизился к мышке и толкнул ее, уснувший монитор послушно ожил. На экране появился вордовский документ с лишь одной фразой. Стоило Проклятому глянуть на это убожество, как желание поработать над заметками улетучилось без остатка.
— Вот почему так? — произнес он в пустоту, — Ведь хорошо все помню, могу рассказать кому-нибудь, могу мысленно составить пару прекрасных деепричастных оборотов, и даже начать свой шедевр с классического “смеркалось” не составляет никакого труда. А вот стоит мне начать переносить все это на бумагу, и сразу получается какой-то бред?
Пустота не стала отвечать. Миша, махнув рукой, отошел от монитора и покосился в сторону закрытой двери. Они договорились с Ирой, что она будет всегда запирать дверь на ключ, чтобы у Валика не было ни малейшего шанса заглянуть внутрь. В его кабинете есть все, что необходимо для существования. Не так чтобы уж очень комфортно, но и неплохо. Одна из стен — смежная с печкой, а значит тут всегда тепло. Его кровать, а Ира все-таки раздобыла где-то удобную кукольную кроватку, и сделала ему что-то типа матраса из ваты. Так вот, кровать стоит на углу стола, отгороженная от края первым томом двухтомника “Война и мир”, который остался от прежних хозяев. Единственный минус — это нет никакого окна, или хотя бы самой завалящей форточки, и когда находишься тут долго, происходит полная дезориентация во времени.
Взглянул на часы — 16:33, значит уснуть еще долго не выйдет. Миша постоял немного, выбирая между разминкой, и кроватью. Выбор оказался не таким уж и сложным, и он растянулся на своем мягком ложе. Мысль принялась привычно блуждать туда-сюда. Вспомнился сам переезд, и Проклятый вновь улыбнулся, на этот раз с легким оттенком грусти.
Ира постаралась устроить его поездку с относительным комфортом. Но все равно было душно, сквозь небольшие прорези дышалось с трудом, а большие отверстия могли привлечь ненужное внимание. Пока за рулем сидел тесть, Ира ехала на заднем сиденье, рядом с креслом Валика. Малышу нравилось поездка, он с удовольствием смотрел в окно, крутил головой, улыбался, иногда хватал маму за волосы, в общем, развлекался, как мог. Выехав за город и отъехав около двадцати километров, Петр Артемьевич остановил машину.
— Ира, ты точно хочешь сесть за руль? Мне же придется ехать на заднем сидении, чтобы малой не разнервничался.
— Вот и хорошо, что на заднем, не будешь отвлекать меня — улыбнулась она. — Папа, не переживай.
Они поменялись местами, сумку молодая ведьма оставила на переднем сиденье, и аккуратно тронулась с места. Получилось даже без рывка. Валик некоторое время удивленно смотрел на происходящее, видимо думал: закатить или нет скандал из-за того что мама сидит так далеко. Но затем решил, что ничего страшного.
Ира вела осторожно, стрелка спидометра ни разу не пересекла отметку в семьдесят километров в час. В какой-то момент Миша сильно захотел пить, но терпел. Во-первых, утолить жажду не было никакой реальной возможности. А во-вторых — сначала пить, потом избавляться от излишков влаги, потом еще что-нибудь. Хуже всего было то, что он даже приблизительно не мог понять, сколько им еще ехать. И узнать это, не представлялось никакой возможности. Уснуть тоже не получилось, и он решил считать до тысячи. Но добравшись до триста девяносто, бросил это тоскливое занятие, и принялся прислушиваться к разговору Иры с отцом. Правда и тут вышел облом, тесть только давал советы по вождению, ну и пару раз предлагал поменяться местами. Ира, к большому разочарованию Проклятого, каждый раз отказывалась.
Большую часть пути проехали без проблем, несколько раз Ира притормаживала, пропуская обгоняющие ее автомобили. А затем чуть не попали в аварию. С проселочной дороги, не глядя по сторонам, с нарушением всех правил, выскочил старый жигуль – “копейка”. Выскочил и тут же замер, словно испугавшись своей наглости, при этом полностью перекрыв Ирину полосу движения.
И тут она растерялась. В ее картину мира не вписывалась такая вопиющая наглость, а значит, это недоразумение на жигулях должно само куда-то деться. Может быть, она подумала и не так, но в любом случае, ни тормозить, ни объезжать преграду она не попыталась.
— Тормози!!!
От крика тестя подпрыгнул и заплакал Валик, вздрогнул в своей сумке Проклятый, а Ирина наконец-то вышла из ступора, и вдавила до отказа тормоз. Раздался дикий визг тормозов, машину занесло, и она чудом не перевернулась или не слетела в кювет. Видимо спасло их то, что на начало инцидента, скорость была слишком мала из-за осторожности водителя и ужасного качества дорожного покрытия.
— Умница, дочка, — голос отца подрагивал, но он старался говорить успокаивающе, — ты у меня молодчинка, теперь сдай немного назад, незачем на встречке стоять. Включи аварийку и сдай назад. Так, а теперь руль влево. Умница.
Пока Ира парковалась на обочине, пока успокаивала нервную дрожь, виновник торжества на “копейке”, все-таки завершил маневр, а именно повернул направо, и скрылся за ближайшим поворотом. Сумка с Проклятым осталась на переднем сиденье, но сдвинулась и упала на бок.
— Папа, я сейчас.
Ира вышла, открыла заднюю дверь, достала из кресла рыдающего, испуганного сына взяв его на руки. Петр Артемьевич тоже вышел и закурил.
— Ириш, давай дальше я поведу?
— Папа! — в голосе дочки послышалось праведное возмущение, — я же справилась! — Отец промолчал, а Ира вспомнила про закрытого в сумке супруга. — Подержи Валика, мне надо отойти.
— Я же курю, — растерялся он, но затем просто выбросил недокуренную сигарету, и взял хныкающего внука. Ира, забрав из машины сумочку, отошла за ближайшие кусты, проверить что там и как.
Когда ведьма ударила по тормозам, Мишу выбросило из его импровизированного ложа. Но ничего страшного не произошло, содержимое сумочки отнюдь не напоминало стандартные женские переносные склады абсолютного всего, что может неожиданно пригодиться. Ира напихала сюда побольше тряпок, и это помогло Проклятому обойтись без синяков и шишек. Но испугался он изрядно, и до сих пор его руки слегка подрагивали — признак сильного нервного напряжения.
— Ты как? — негромко спросила она.
— Нормально. А ты?
— Я немного недовольна собой. Впала в ступор и если бы не отец… — она не договорила.
— Ничего, твое первое боевое крещение на дороге. Кстати, нам еще долго ехать?
— Около двадцати километров. Хочешь в туалет?
Идея в целом была здравая, но Миша представил, как он будет справлять малую нужду стоя в высокой траве, около ног супруги, и решил, что вполне может потерпеть.
— Да нет, я почти же ничего не пил.
— Ира, — позвал отец, — Валик совсем нервный, а тут еще дорога, ты долго?
— Иду пап! Устраивайся поудобнее, скоро приедем — шепнула она мужу и, не дожидаясь ответа, застегнула молнию.
Остаток дороги прошел без происшествий. Въехав в Вишнековку, Ира еще больше сбросила скорость и принялась искать нужный поворот. Она была тут всего один раз, и то, в качестве пассажира, и поймала себя на мысли, что совершенно не помнит куда ехать.
— На следующем перекрестке налево, — отец понял что происходит. — Осталось немного, я подскажу.
По обеим сторонам дороги тянулись заборы. При этом зачастую старые, покосившиеся ограды соседствовали с высокими металлическими, или каменными красавцами, предназначенными, судя по их виду, для остановки танкового ромба.
— Да, вот тут налево, только пропусти эту колымагу.
Ира, дождавшись пока старый москвиченок проедет перекресток, медленно свернула в просвет между очередными заборами. Дорога совсем испортилась, и машину затрясло на ямах и колдобинах.
— Так, теперь направо, еще немного осталось.
Они проехали мимо трех девятиэтажных домов, смотрящихся немного ирреально на фоне одно и двухэтажных строений частного сектора.
— Еще один поворот налево, и мы на нашей улице, — произнес отец, глядя в окно.
Валик притих, он уже было уснул, но потом из-за тряски вновь проснулся, и теперь сидел, с недовольным видом периодически зевая, но при этом не хныкал. Вот и дом, их новое жилище. Забор обновили, сделали новые ворота, как раз напротив навеса, заменяющего гараж.
Отец вышел, отпер ворота и распахнул обе створки до максимума. Ира, для которой открывшийся въезд все равно казался слишком узким, аккуратно тронулась вперед. Почти сразу поняла — не получиться, слишком поздно начала поворот. Остановилась и начала сдавать назад, лишь чудом не задев соседский забор. Выровняла машину и кинула взгляд на напряженного отца, а затем представила, сколько народа может наблюдать за ней из-за соседних заборов. Поборола сильнейшее желание выйти из-за руля, чтобы дать заехать на участок своему отцу. Пробормотала заклинание на безразличие и сразу ощутила пусть и временное, но спокойствие. Это помогло. Ира плавно нажала на педаль газа, на этот раз вовремя вывернула руль, и машина, не зацепившись ни за что, медленно въехала на участок.
Глубоко вздохнув, ведьма заглушила двигатель, дернула вверх ручник, и вышла из автомобиля, не забыв прихватить с переднего сиденья сумку с мужем внутри. Отец как раз закрывал ворота, и Ира вытащила наружу Валика. Постояла несколько секунд стараясь понять — смотрят ли сейчас на нее. Да, похоже, что смотрят и отнюдь неодобрительно. Что ж, значит, придется в первую очередь, сразу после распаковки вещей, заняться участком. Наука Магреса поможет отвадить от ее дома излишне любопытных соседей и различных недоброжелателей.
— Ну, что? Готова? — Отец, на лице которого читалось облегчение, мол, смогла дочка и не завалила свеже отремонтированный забор, показал в сторону дома.
— Готова, — улыбнулась Ира, — и Валюшка готов, да мой маленький?
Малыш не ответил, он радостно крутил головой, и его сон уже полностью отступил. Все-таки вокруг столько всего нового! А новизна заинтересует любого ребенка.
Все это время Миша, лежа в покачивающейся сумке, широко зевал и думал. Нет не о новом доме, а о том, что раньше он бы обязательно заснул в такой ситуации, и почему же у него не получается сейчас? В самом начале действия проклятия, тогда когда он еще плавал в серой мути, или общался с Ксаной, он вроде мог заснуть не только вечером или ночью. Но потом, постепенно, сон стал посещать его по расписанию. Нет, он, конечно, мог нырнуть в объятия Морфея иногда раньше, иногда позже и также просыпался. А вот просто вздремнуть после обеда не получалось. Впрочем, все эти размышления были лишь попыткой занять время. Сколько не думай, ответа не узнаешь и в конце учебника не подсмотришь.
Зайдя в дом, Ира осмотрелась и сразу направилась в сторону кладовки, которую просила переделать под кабинет. Отец сделал все, что она просила. Закрывающаяся дверь, внутри стол, на столе ключ. Но для стула уже места нет, он будет выглядывать из комнаты. Впрочем, тому, кто будет работать и жить тут, никакой стул и не понадобится. Она оставила сумку на столе и уходя шепнула:
— Потерпи еще немного, мы распакуем вещи.
— Хорошо, — пробурчал в ответ Проклятый, негромко, и Ира, как раз закрывающая дверь, ужу не услышала этого.
Она прошлась по комнатам, зашла на кухню.
— Я пока перенесу вещи — отец поставил на пол коробку с монитором, и давай сразу съездим за продуктами? Заодно и дорогу посмотришь.
— Конечно, папа. Тогда я пока покормлю малого.
Так и поступили, детские каши Ирин отец завез немного раньше, и сделать Валику обед не представляло труда. Заодно, уличив момент, Ира быстро сварганила бутерброд и налила воду в одно из блюдец. Пока сын сражался с ложкой, а отец отошел к машине, она быстро принесла все это мужу, поставив так, чтобы между тарелкой и дверью находилась сумка. Расстегнув молнию, негромко сказала:
— Мы сейчас поедем в местный супермаркет. Я закрою дверь, а ключ заберу, а ты перекуси и разомни ноги. Правда, совсем не представляю, сколько мы будем отсутствовать.
Миша не преминул воспользоваться любезным предложением супруги. Пить хотелось неимоверно, и он, не отрываясь, осушил половину блюдца. И только лишь напившись, почувствовал насколько голоден. Впрочем, если пил он быстро и жадно, то ел не торопясь, стараясь слушать, что происходит снаружи его комнаты. Мало ли что взбредет в голову тестю, а спалиться в последний суматошный день было бы очень обидно.
Несмотря на прогноз Ирины, уехали они не сразу. Судя по звукам и обрывкам разговоров, они еще распаковывали вещи, а жена докармливала сына, отец, все время, что-то грозился прикрутить.
— Дочка! — голос раздался прямо около двери, и Миша сразу полез в сумку, от греха подальше. — А куда ты компьютер-то поставишь?
— Да в ту кладовку, которую ребята переделали. А что?
— Так может, давай, я его сейчас соберу по-быстрому? Чего тебе возиться-то?
Ира некоторое время молчала, делая вид, что обдумывает предложение, затем нехотя произнесла:
— Нет, не горит. Знаешь, пап, вот чему я точно научилась от Мишки, это быстро прикручивать монитор к системнику. Так что на днях все сама сделаю.
— А…
Но перехватившая инициативу ведьма уже не собиралась уступать.
— Пап, нам уже надо ехать. Ты же хотел сегодня в Киев уехать?
— Да, завтра командировка.
— Ну, значит надо спешить в магазин, не хватало тебе еще на автобус опоздать.
— Правильно, — пробурчал Проклятый, просидевший весь этот диалог в сумке, и жадно смотрящий на бутерброд. — Лучше Петр Артемьевич вам не опоздать на автобус. Еще пару дней таких пряток заставят меня кусаться.
Голоса затихли, и Миша понял, что наконец-то остался один. Он с удовольствием приступил к трапезе, и уже насытившись понял, что теперь придется скучать. Ведь даже со стола слезть не получится, слишком высоко.
— Эх, жизнь моя жестянка, — напел он, и занялся упражнениями из программы Колпеса.
Сейчас, добравшись в своих воспоминаниях до этого момента, Миша испытал короткий приступ стыда и самобичевания за то, что тратит впустую время. Он даже отвлекся от воспоминаний, встал и подошел к монитору. На часах 17-01, время течет медленно, а ему спешить некуда. Вздохнув, Проклятый заставил себя сделать пару приседаний и десяток отжиманий. Странно, но после несложных упражнений его стыд развеялся без остатка, и Миша вновь свалился на кровать. Почему-то вспомнилась Шаарнская аномалия и уставший Магрес. “Интересно”, — подумалось Проклятому, — “ты же, чародей, устал, и устал сильно, не знаю как твои слуги, но я-то заметил. И народа много потерял. Что же такого скрывается в Шаарне? И как это коснется меня и Иры?” — Проклятый не знал, что в этот момент, Магрес думает примерно о том же самом.
Магрес задумчиво прошелся по кабинету. Чародей вернулся в Шаарн. Ему необходимо было подумать и набросать план дальнейших действий. Роза коротких путей. Сокровище! Знал бы он раньше об этом месте, то удержал бы Шаарн. Магрес приблизился к окну, тому самому, сквозь которое можно было увидеть любой уголок бывшего шахтерского поселка. Впрочем, сейчас тут было совершенно не на что смотреть. Лес уничтожен, все затоплено слизью. Живой и опасной мерзостью. Но она мало интересовала старого чародея. Он прикидывал, как бы можно было сдержать это нашествие.
Послать людей разгребать каменный завал и собирать песок, а самому взять отряд, десяток сыновей и дочерей, и принять бой. Это существа воды, и иссушение — один из разделов любимой огненной магии, было бы крайне эффективно. Они бы отбросили орду тварей, сдержали бы ее до создания новой насыпи и Шаарн бы устоял.
Но маг не стал понапрасну сожалеть об утраченной возможности. Наоборот, он принялся рассуждать дальше. Да, тварей можно было остановить. А стоило ли? Официально сейчас эта территория мертва, законсервирована. И более никого не интересует. Его репутация в совете, практически не пострадала из-за потери Шаарна, слишком мало тут осталось лускана и металла. Так что неведомый враг, нанявший отряд во главе с кошкодавом просчитался, ну или возможно, поправил сам себя чародей, еще не воплотил свой план целиком. Бдительность точно терять не стоит, а уж недооценивать соперников — тем более. Впрочем, о “доброжелателях” можно подумать и позже. Сейчас Шаарн мертв, а значит, никто не узнает о том, что тут что-то нашли. Конечно при соблюдении осторожности.
Мысль мага метнулась в далекое прошлое. Путь наверх дался ему нелегко. В отличие от большинства сыновей и дочерей Корсака, Магрес не был знатного происхождения, и за его плечами не стояло никаких могущественных покровителей. Кроме того, он был полукровкой, сыном чародейки и “афальца”. Одного из немногих полу демонов бойцов, способных на межвидовое размножение. Сложно сказать, что стало причиной такой связи, а впрочем, мать Магреса славилась своей безрассудностью. Кровь чародеев взяла верх, и во внешности мага не было ничего демонического кроме глаз.
Изгоем он не был, но чистокровные всегда посматривали свысока на таких как он. Да и мать мага потеряла свое положение, что, впрочем, особо ее и не беспокоило. И если бы не нетривиальные чародейские способности, Магрес никогда бы не стал сыном Высшего. Повезло. Корсак был из тех, кто ценил талант выше родословной, и он взял в ученики молодого мага, предупредив, что среди братьев и сестер любви ему искать не стоит. А Магрес и не пытался, на рожон не лез, но и в обиду себя не давал.
В начале просто дрался, как магией так и кулаками. Пару раз получал от толпы, но не сдался. Учителя и сам Корсак всегда смотрели на такое сквозь пальцы, считалось, что если молодой чародей не может выдержать обучения во всех его проявлениях, то и высшим он быть не достоин. Магрес справился. Затем, после первого посвящения, когда молодые ученики переставали быть детьми, и уже могли сами нести за себя ответственность, начал драться на не смертельных дуэлях. Тут уже могли быть схватки лишь один на один, и очень скоро братья и сестры Магреса решили, что связываться с ним себе дороже. Большинство стало игнорировать опасного “полукровку”, но ему было на это наплевать.
Он заводил друзей и товарищей среди людей со способностями, участвовал во множестве боев, и свой посох получил в положенный срок. Когда ученики начали получать серьезные назначения, он неожиданно для всех, отказался от любых притязаний на теплые места. Заявил, что готов взять руководство над пограничными башнями, стоящими рядом с серыми территориями. В те времена бои с порождениями этой Terra incognita были намного более жаркими. Периодически открывались новые порталы, и часто плодородные земли превратились в опасные пустоши. Особой конкуренции за право управлять в таких местах не наблюдалось, и он получил то, что хотел.
В итоге хорошо проявил себя, и как боец, и как полководец. Так, приграничные с серыми пределами башни и полуразрушенные гарнизоны, начали превращаться в приносящие прибыль шахтерские поселки. Появились сельскохозяйственные угодья и прочие прибыльные места. Как результат, Магрес получил свою долю уважения и помощи королевского двора и совета чародеев. Но важным было не только это. Он получил доступ к важной информации, связанной с серыми территориями. Если бы чем-то подобным заинтересовался любой из учеников Корсака осевший в столице, это вызвало бы недоуменный вопросы, из серии “а зачем тебе это?”. Интерес же Магреса был понятен, и чародей не встречал на этом пути никаких преград.
Таким образом, чародей узнал много нового, о чем не задумывались его коллеги по цеху. Дело в том, что магические миры, такие как Этания, в своем существовании подчинялись определенным правилам. Жизнь в них была довольно жестко детерминирована. Например, этаниец родившийся крестьянином практически никогда не имел шансов стать кем-то еще. Он, конечно, мог разбогатеть, подняться до управляющего во владениях какого-нибудь чародея, или сашхина. (Сашхинами в Этании называют тех, кто не обладает магическим искусством, но по какой-либо иной причине может потягаться с чародеями. Чаще всего это талантливые полководцы, устойчивые против магии, но бывают и иные исключения. Прим. Автора). При этом, например ремесленником, воином, а уж тем более ученым или чародеем не смог бы стать никогда. Так сформировались множественные касты. Появились сильные кланы, чаще всего под руководством чародея, а немного позже группы чародеев и сашхинов создали первые союзы, и появились государства. Все это происходило не без проблем и войн, что свойственно, по всей видимости, всем мирам. Отшумели войны, и Этания поделилась на несколько уделов под общим руководством совета чародеев и королевского двора. Волнения успокоились, жизнь вошла в мирную колею.
А через некоторое время, неожиданно активизировались жители серых территорий, которые на долгие такты Великого Маятника остались лишь легендами, и те, кто жил в приграничных районах подзабыли об опасности.
Когда начали приходить первые донесения и пропадать люди, совет, а серые территории, или, как их еще иногда называли, запределье всегда входило в юрисдикцию магов, отреагировал вполне ожидаемо, а именно никак. Желающих тащиться на край света, зачастую без коротких путей, было немного, а уж среди серьезных чародеев вообще мало. И только когда пришлые твари принялись расползаться и нападать на вполне благополучные, а главное приносящие хорошие подати районы, совет зашевелился и озаботился новой проблемой.
Начались первые стычки и кровопролитные бои. Происходили они с переменным успехом, потери несли обе стороны, но это служило очень слабым утешением. Серые земли всегда были недоступны для этанийцев, никаких разведданных, никаких шпионских доносов. Ни один исследователь не вернулся оттуда хоть с какой-то информацией, и при таком раскладе вполне могло оказаться, что врагов просто бесконечно много.
Серые зоны расползались. Некогда плодородные земли превращались в болота и ядовитые леса, шахты обрушались и становились вотчинами призраков, а в лесах появились оборотни и оживились демоны. Начали пропадать целые деревни, поэтому стало ясно, если не взяться за проблему всерьез, то скоро пригодных для жизни обычных людей мест, просто не останется.
Последней каплей стала потеря элитного отряда потомственных бойцов. Противником были черные, похожие на людей, но с четырьмя руками существа. Они оказались прекрасными бойцами, к тому же неуязвимыми для обычной стали. В том бою полегли почти все, только часть отряда, благодаря помощи чародеев, смогла отступить в ближайшую крепость.
Тогда в совете временно прекратились привычные дрязги и подковерные интриги. Совет чародеев, королевская семья, могущественные ордена, всегда играющие в свои собственные игры, сумели договориться и выступили единым фронтом против новой опасности. Именно тогда стали строиться сторожевые башни укрепляться рунами и защитными заклятиями. Плененные твари использовались в опытах, как в чародейских, так и алхимических. Появилось первое оружие, с насечками из лускана или усиленное рунами. Изобрели стрелы несущие магический заряд.
Постепенно чаша весов склонилась на сторону цивилизованного мира, серые монстры были отброшены и распространение заразы прекратилось. Все это Магрес узнал из курсов истории. К тому времени опасность уменьшилась, война отошла в область преданий, защитные башни все больше напоминали место почетной ссылки, а не реальные форпосты. Нет, нельзя сказать, что нападения полностью прекратились. Были, и довольно много, просто их удавалось сдерживать, не пуская вторжение вглубь Этании. Работа по сдерживанию перекладывалась на тех, кто не мог отказаться, ну или просто очень любил помахать мечом. Несложно догадаться, что среди сильных чародеев, таких было крайне мало.
В отличии от остальных детей Корсака, Магрес очень заинтересовался этими событиями. Он всегда был реалистом и понимал, что при дележе пирога в виде назначений, протекций и рекомендаций, ему не стоит замахиваться на вкусные куски. Талант — это прекрасно, но все ученики чародея были довольно сильны, кроме возможно двух-трех неудачников, взятых в сыновья к столь могущественному чародею вследствие политических интриг. Поэтому связи, родословная, нужные родительские знакомства все равно перевесят. К тому же просиживая много времени в архивах, молодой маг нашел некоторую интересную информацию. Она отнюдь не находилась на виду, пришлось поискать и сопоставить все найденное в разных источниках, а Магрес был не только талантливым чародеем, но и обладал весьма цепким умом.
Когда появилась возможность, он начал участвовать в боевых действиях на границах серых территорий, чем окончательно снискал славу чудака, а также того самого любителя помахать мечом. Но это мало заботило Магреса, гораздо больше его интересовал боевой опыт и знакомства среди тех, кто считал, что опасность серых территорий нельзя сбрасывать со счетов.
В итоге, его желание заняться защитой форпостов встретило лишь поддержку, и полное отсутствие конкуренции. Пока братья и сестры делили хлебные места, управление финансовыми потоками, быстрыми сообщениями и прочим, он занялся изучением всего, что связано с серыми территориями.
Он выяснил очень интересный факт. На границах, намного чаще рождались люди без жестко предопределенной судьбы, а также люди с врожденными талантами. Например, у землепашца было намного больше шансов стать воином или торговцем чем где бы то ни было. А такие люди, например как Вайлес, рождались здесь в десять раз чаще, чем в столице. И самое главное, очень похоже, что об этом не догадывалось большинство коллег чародея.
Поэтому управляя гарнизонами, маг также занимался поиском талантов, и потихоньку формировал личную гвардию, подконтрольную лишь ему. Конечно, в столкновении с регулярной армией, его формирования не продержались бы и дня, но вот для выполнения таких операций как в битве около “розы”, они были незаменимы. Использование любых других солдат, вызвало бы интерес у совета, зачем их использовать в мертвом Шаарне?
Маг иногда появлялся в столице, посещал некоторые балы, собрания и деловые встречи. Он снискал себе славу этакого варвара, а чего еще ждать от сына такой мамаши? Сам же Магрес потихоньку занимался укреплением собственных позиций.
— А теперь, — пробормотал он, — похоже, кто-то все-таки решил проверить, не сильно ли много я взял на себя. Думаю, что этот кто-то, ты Мидвак! Ты пожалуй самый умный из моих братцев, и никогда не любил меня. Что ж, теперь будет мой удар.
Мысль чародея скользнула к текущим событиям. Да, роза была очень ценной находкой, но для его последующих планов, этого было мало. Теперь, следующий ход за Проклятым. Если предания о метке верны, то гость из мира-шара, сможет воспользоваться ей, но никаких гарантий, увы, нет.
— Помоги, мне Проклятый, — вновь прошептал чародей. — Ты поможешь мне, а я в долгу не останусь. Главное чтобы о тебе никто и никогда не узнал.
В последнем Магрес был более-менее уверен. Увидеть Проклятого сквозь любую призму, вынюхать или предсказать его появление, просто невозможно. Магия тут бессильна. Остаются слухи, а маг позаботился, чтобы Мишу видело не так много народа. Тайрон его старый друг и многим обязан магу, да и Вайлес тоже. Балтон трудится в лучшей алхимической лаборатории и вполне счастлив. Это было пределом мечтаний алхимика, впрочем, специалист он неплохой. Пусть помогает делать смеси для обработки стрел, и яды с лекарствами, а покинуть владения чародея у него не выйдет. Те, с кем Проклятый ходил за лусканом — частично мертвы, а выжившие работают в Самахтене, еще одном пограничном шахтерском поселке. Слуги в башнях больше похожи на предметы, чем на людей со свободной волей. Конечно, случайности не стоит сбрасывать со счетов, но пока все идет хорошо.
Магрес решил, что пригласит Мишу в Шаарн. Там он приоткроет свои карты и расскажет, что ему предстоит сделать. Проклятый должен быть в прекрасном настроении, и не испытывать излишних сомнений. Поэтому накануне он даст Михаилу выходной, еще один день общения с женой и сыном. Если надо, даст и больше времени.
К тому же чародей приберег кое-какие козыри. Он покажет Ире нечто, о чем любой маг мира-шара может только мечтать. И это, чародей был уверен, обязательно вернет Проклятому в прекрасное душевное состояние, которое, маг был уверен, слегка пошатнулось из-за тайны Ириного обучения и татуировки дочери.
Сам Миша ничего не знал о планах своего благодетеля. Он валялся на кровати, и старался убить время. Время убивалось неохотно, но заставить себя делать хоть что-то, Миша никак не мог себя заставить.
— Точно, напишу про переезд, — пообещал он себе.
— Вот соберусь, и опишу все то, о чем только что думал, — и, заложив руки под голову, решил: — надо только концовку мысленно проговорить.
Жена с отцом и сыном вернулись примерно через полтора часа. Ира была крайне довольна. Машина начинала слушаться, особенно в условиях полупустых дорог. Они закупились на месяц. Консервы, крупы, макароны, картошка, замороженное мясо. Ира не собиралась слишком часто покидать дом, во всяком случае, пока. Ее больше интересовали занятия магией и обустройство нового жилья.
После позднего обеда, ну или раннего ужина, Ира отвезла отца на автобусную остановку, и после возвращения сразу пошла к мужу. Валик, вконец измученный этими поездками, на обратной дороге закатил истерику, доставив маме пару неприятных минут, а потом, словно отдав последние силы на крик, уснул как убитый. Он не проснулся, ни когда мама заезжала на участок, и чуть было не сбила одну из секций забора, ни когда она достала его из кресла и уложила его на диван.
Открыв дверь кабинета, она спросила:
— Соскучился? — в голосе жены сквозила нежность, и слегка раздраженный Миша, постарался ответить также.
— Да, маленькая. Есть такое.
Он не то чтобы соскучился, хотя и это тоже. Еще до того, как Ира с отцом уехали за покупками, он понял, что хочет в туалет. Казалось бы ерунда, но не в его состоянии. Кабинет был пуст, высота стола, в его понимании — метров тридцать, сам стол пуст. Не писять же в тарелку, из которой пил, или в сумку? Помучавшись, он решился опорожнить свой мочевой пузырь “стоя над пропастью”, и хотя по мерками комнаты, это было незаметно, но настроение Проклятого слегка подупало.
— Идем кофе пить, заодно все тебе покажу. — Ира, не зная ничего о душевных терзаниях излишне интеллигентного мужа, подала ему руку.
Потом они сидели на веранде. Ира рассказывала о поездке, о том, что тут им явно не рады, скорее всего, завидуют богатеньким горожанам, а значит, придется вовсю защищать участок от недоброго внимания.
— Магрес же научил тебя всему необходимому? — безопасность его интересовала в первую очередь. В том числе и потому, что он очень не хотел стать игрушкой в руках какого-либо воришки.
— Справлюсь, — Ира помрачнела, слишком легко было проболтаться в таком вот непринужденном разговоре, и потом получить по шапке от чародея.
— Извини, — Миша смутился, поняв, что своим вопросом нарушил негласное соглашение не вспоминать о колдуне.
— Все нормально, — она вздохнула, — просто не привыкла я скрывать, что-либо от тебя и прятаться ото всех.
— Бежать, оглядываться, прятаться, — пробормотал он.
Ведьма вздрогнула, но он продолжил:
— Сам устал. Ириш, я думал ко всему можно привыкнуть, а что если бы результатом проклятия была слепота? И знаешь, поймал себя на мысли, что для меня это было бы намного страшнее. Вот, казалось бы, это более обыденно чем то, что случилось со мной, но намного ужаснее.
— Кот, — начала она, но Миша продолжал.
— Или если бы не Этания, кто знает, что могло произойти? Думаю, нас бы нашли, или пришли бандиты, такие как Виктор.
— Кот! Зачем это все?
— А то не понимаешь? — он невесело усмехнулся, — успокаиваю себя.
Они помолчали, каждый думал о своем.
— Ладно, Мишка, пойдем спать? Ты всегда не против сна, а я смертельно устала. Все-таки в первый раз столько времени за рулем.
— Налей мне пива. Вы же надеюсь и его закупили сегодня?
— О, да! — она усмехнулась. — сделали выручку магазину. Пиво, кофе, консервы, сахар, мука, крупы. Мне показалось, местные решили, что мы что-то знаем и тоже стали больше покупать.
— Этот страх силен у нас, — кивнул Миша, — еще с лихих девяностых. Так что плесни мне пивка плиз.
— Смотри, твой туалет в виде горшка на полу. Не запаришься туда-сюда лазить?
— А я буду на полу пить, там тепло. Все равно компьютер не подключен.
— Уже завтра подключу, Кот. Хорошо?
— Конечно.
Ира отнесла мужа в комнату, поставила чашку пива и Мишину кровать на пол, и пожелав спокойной ночи, закрыла дверь. Проклятый побродил по кабинету, окинул взглядом высоченный стол, зачерпнул пенную жидкость и расслабился.
Снова Киев, полное дежавю. Через тридцать минут их самолет приземлиться в Борисполе. Потом паспортный контроль, комитет по встрече, а затем работа. Много, очень много опасной и непростой работы.
Вспомнились события предшествующие этому вылету, дом Гротака, и Филлипа передернуло. Пожалуй, там он заглянул в настоящий ад, ну или один из его филиалов. И самым жутким было, что в такой ад вполне реально попасть, но грехи, описанные в “Библии”, тут совершенно ни при чем.
— Как тебе домик и его хозяин?
— Жутковато, кто он вообще такой?
— В машине узнаешь.
Они отъехали, и Юрген начал рассказывать.
— Гротак был одним из лучших странников. Хотя нет, лучше начать не с этого. Что ты знаешь о блеклых территориях?
— Немного. Знаю, что с ними связано большинство сказок и легенд, связанных с параллельными мирами и аномалиями, типа Бермудского треугольника. Что это, грубо говоря, кусок пространства, находящийся в некой плоскости, не пересекающийся с земной. Точнее, почти не пересекающийся. Иногда, в следствии непонятых механизмов, такие пересечения происходят и туда можно попасть. Они могут быть немного похожи на Землю, а могут и сильно отличаться. И уже знаю, что один из наших департаментов, как раз и занимается проникновениями туда и оттуда.
— Хорошо, пока этого достаточно, — Юрген чиркнул зажигалкой, выпустил струю дыма в окно и продолжил, — на самом деле, попасть на блеклую территорию, ну или иногда еще их называют зонами, блеклыми зонами, можно почти всегда. Существуют переходы, этакие шлюзы между нами и ними. Проблема в том, что эти переходы часто нестабильны. Очень мало шлюзов, которые подчиняются определенным правилам, в основном их открытие и местоположение, весьма хаотичны.
Произнеся это, командир задумался. Он некоторое время молча курил, то ли собираясь с мыслями, то ли прикидывая стоит ли давать Филиппу эти сведения.
— Если, — все-таки продолжил, затушив сигарету, — переход стабилен и подчинен хоть каким-то формальным правилам, он находится под контролем “Аусграбуна”. Это тот самый департамент, о котором ты упоминал, занимающийся изучением открывшейся блеклой зоны. Неофициальное название блеклой зоны, в которую ведет переход — карман.
— Карман? — Удивился Филипп, — чей карман, откуда такое название?
— По всей видимости, это земной карман. Небольшое, замкнутое пространство. Я никогда не интересовался, почему его так обозвали и откуда оно взялось. А вот поиском новых переходов, занимаются те, у кого есть особый дар. Их называют странниками, и Гротак был лучшим из всех, когда-либо существовавших. Ну, — поправился он, — я про тех, кто работает на “Аусграбун”.
— И не шибко засекречен, — пробормотал Филипп.
— Само собой — усмехнулся Юрген. — Он не только легко находил новые переходы, а как-то чувствовал блеклые зоны. Что там может ждать и насколько это опасно, они ведь все разные. Ведь есть совершенно непохожие на Землю, с другим солнцем и иным воздухом. Прийти куда-то не туда и умереть — очень просто.
— А зачем вообще туда ходить? Какая польза? Просто исследовательский интерес?
— Не только, но давай об этом чуть позже?
— Хорошо, не перебиваю.
— Так вот, Гротак был незаменимым специалистом, и под его руководством департамент исследования “карманов” начал приносить огромную пользу. А сам он получил полный карт-бланш на любые исследования.
— А откуда, — Филипп не смог сдержать обещание не перебивать, — это все известно? Или это открытая информация для таких сотрудников, как наша группа?
— Не вся. Но история Гротака рассказывается, как пример вреда излишней самоуверенности. Он начал исследовать так называемые “приливы”. Дело в том, что “карман”, обычно находиться недалеко от перехода. Иными словами, если ты зашел в переход в окрестностях Мюнхена, то не сможешь быстро добраться ни до Бразилии, ни даже до Берлина, а если и сможешь, то потратишь примерно такое же время, как добираясь обычным способом. Они не служат для быстрых перемещений. Но иногда, открывается дальний переход, или “прилив”, и вот тогда становиться возможным перейти очень далеко.
— Словно телепортироваться?
— Да, именно так. Гротак определял такие приливы, путешествовал, и явно узнавал много нового. По всей видимости, далеко не вся информация попадала в его отчеты, а может просто была засекречена, но так или иначе, в какой-то момент он полез туда, куда не надо.
Юрген замолчал, и некоторое время просто смотрел в окно. И Филипп все-таки не выдержал:
— В своих странствиях? Он попал в какую-то аномалию, или нашел что-то запрещенное?
— Точно не знаю, и подозреваю, что никто этого не знает. Я думаю первое, аномалия. Гротак оказался, словно прикован к тому дому, а точнее к его внутренним помещениям. Ко всем, за исключением прихожей, хотя изначально было не так.
— В смысле? — Филипп был настолько заинтригован, что уже позабыл про любую субординацию.
— Прихожую потом достроили наши ребята. И еще скупили все окрестные дома, чтобы никакие слухи не поползли. Теперь придают участку вокруг дома видимость жилого, подстригают траву и убирают мусор. В сам дом, правда, никого лишний раз не затянешь. — Он снова замолчал, но на этот раз пауза была короткой. — Мне неизвестно, что именно случилось с Гротаком. Судя по всему, он одновременно оказался и в блеклых пределах, и на Земле.
— А не пробовали дом разрушить? Если он именно к нему привязан?
Юрген внимательно посмотрел на Филиппа, и широко улыбнулся:
— Правильно мыслишь. Именно такая идея возникла изначально, но вот закончилась она, очень печально. Стоило начать демонтаж, как плохо стало всем — и Гротаку, и строителям. Я там не был, но судя по всему, хозяин и дом связаны, и разрушение здания, скажется и на нем.
— А что случилось с работниками?
— Они исчезли. Их затянули стены.
Тут Филиппа передернуло. Одним из его детских страхов было утонуть в зыбучих песках, не в болоте, а именно в песке. Виной тому был какой-то старый, случайно увиденный в детстве жутковатый фильм. Но утонуть в стене? Это, пожалуй, было бы еще страшнее.
— А зачем Гротаку гости? — Филиппу не понравилось, как прозвучал его голос, сразу захотелось хлебнуть виски или коньяка.
— По всей видимости, став заложником, он одновременно приобрел еще и новые навыки. Из своих гостей он высасывает жизнь, — тут командир помолчал, подбирая слова, — не молодость, хотя скажем так, он все-таки омолаживается. Возможно, до сих пор Гротак жив лишь благодаря этому.
— А какие еще навыки? — Филипп не знал, сколько еще будет откровенничать его собеседник, и очень хотел, чтобы это происходило, как можно дольше. Сейчас любая пауза, могла стать и окончанием разговора.
— Его ощущение переходов усилилось. Ты же видел, стоило ему захотеть, и он примерно определил, откуда пришли гости. Я даже не представляю, насколько он бы ценился сейчас, не будь заперт в доме.
— Или сбежал бы куда-нибудь, — пробормотал Филипп.
— Возможно и так. В любом случае он помогает “Аусграбуну” советами, ну а мы, за это, приводим для него собеседников.
— Жутковатая у собеседников участь.
— Да, это мало кому нравится, — кивнул Юрген, — но сам понимаешь, организация превыше всего. Все когда-нибудь умрем. Как по мне, это лучше, чем застрять, как Гротак.
Вот с этим Филипп был согласен. Только почему-то он не был уверен в том, что “собеседников” жутковатого консультанта, эти мысли сильно бы утешили.
— Все, приехали. – произнес водитель и заглушил двигатель.
Филипп с удивлением понял, что они вернулись в гостиницу.
— А разве нам не в аэропорт?
— Пока нет, будем ждать дальнейших распоряжений. Кстати, я в бар, сегодня нам можно расслабиться. Ты как?
Филипп колебался недолго. Но в баре не получилось продолжения разговора, кроме сотрудников организации, тут был еще обслуживающий персонал, и Филипп, которого дико разбирало любопытство, предложил командиру подняться в номер. Он понимал, что это наглость с его стороны, но пока, никто не препятствовал ему в получении информации, и грех было этим не воспользоваться.
— А идем! – он поднялся из-за стола, прихватив с собой бутылку виски и пачку орешков.
— Юрген, скажи, — начал Филипп усевшись в кресло около небольшого столика. — Неужели у меня появился допуск к любой информации?
Командир некоторое время смотрел на него, затем плеснул в стакан виски, открыл пачку с орешками, и все-таки ответил:
— Не к любой, а только к той, которая может иметь значение для нашей дальнейшей операции.
— Просто когда я ехал в Киев в прошлый раз, нам, как я теперь понимаю, не рассказали и десятой доли, от того, что могло бы помочь в работе.
— Ты теперь в другой лиге, а в ней, отношение иное. Понимаешь, Фил, — Юрген выпил, но закусывать не стал и продолжил, — мы ведь на самом деле все смертники.
Филипп, от неожиданности закашлялся, виски попал не в то горло. Собеседник терпеливо подождал, пока тот придет в норму, и сказал:
— Значит так, у нас все просто, как у спартанцев: “Со щитом, или на щите”. В первом случае тебе лавры и почет, деньги и отдых, а потом новая, смертельно опасная командировка. Во втором случае, ты ничего и никому не расскажешь.
— А почему смертники-то? Не то, чтобы вот я прямо сейчас обосрался, но звучит как-то нехорошо.
— Посуди сам. Вот мы едем разбираться с врагами, и при этом…
Тут он принялся загибать пальцы:
— Мы ничего не знаем о нашем враге. Даже, то что они пришли в Питер из под Киева мы узнали благодаря специалисту редкой силы, о котором, надеюсь, наши недоброжелатели не знают. Это раз. Во-вторых, враг реально силен, они смогли уничтожить около семидесяти наших сотрудников, а что мы в ответ? Сколько?
— Боюсь что ноль.
— Вот именно… — Юрген, налил стаканы по новой, — поверь, мы не привыкли к таким обменам, а значит, имеем дело с чем-то неизвестным. Это два.
Филипп ждал три, но командир вдруг замолчал. Тогда он сам нарушил молчание:
— Это все?
— А тебе мало?
— Да нет, просто…. — он не знал что сказать, поэтому молча, выпил. Немного покрутил в пальцах орешек, но есть не стал.
— Нас могут ждать в Киеве. Возможно, что это уже совсем не наш город. Может статься так, что это одна сплошная ловушка. И именно поэтому в организации считают, что те, кто так рискует, имеют право знать всю необходимую информацию.
— А если, среди нас есть крот? – эта мысль не была оригинальной, но пришла в голову Филиппа впервые, и он вдруг почувствовал укол страха. — Что тогда?
— Тогда мы все умрем, — пожал плечами Юрген, — но не переживай, мы все-таки довольно давно работаем, и вероятность того, что у нас есть стукач, близка к нулю.
— Почему?
— Извини, Фил, — он вновь разлил виски, — но это, как раз не разглашается.
Заметив выражение лица Филиппа, пояснил:
— Даже ни я, ни Ларс, не знают полностью всего. Мы так давно работаем на организацию, что для нас все это естественно. Вода, при определенной температуре мокрая, параллельные прямые в Евклидовом пространстве не пересекаются, а крота в нашей группе нет, и не может быть.
— Хорошо, — Фил выпил, решив махнуть на все рукой. — А когда выступаем? Если завтра, то с меня хватит. Не хочется напиваться перед боевой операцией.
— Когда, я пока не знаю. А насчет похмелья не переживай. Есть у нас средства, будешь как огурчик. Ну, что, еще по одной, и к девочкам?
— А, пожалуй, да! — согласился Филипп.
Юрген одобрительно улыбнулся и поднял стакан.
Утро началось с головной боли, что и неудивительно, учитывая прошедший вечер, а затем ночь. Открывать глаза совсем не хотелось, не было желания вставать и что-то делать, да собственно и жить, честно говоря, хотелось не так уж сильно. Покрутившись еще немного в бесплодных попытках занять такое положение, в котором головная боль хоть немного стихнет, Филипп понял, что жажда все-таки становится сильнее, чем его лень, и героически сжав зубы, он поднялся с кровати. Взгляд сфокусировался на столе, и ура! Спасительный графин с водой и стакан оказались там, где им и положено. Впрочем, в его текущем состоянии стакан был совсем не нужен и, выпив залпом, примерно с половину имеющейся воды, он почувствовал себя немного лучше. Лишь только после этого заметил то, что ускользнуло от его внимания минуту назад. На столе лежал небольшой, размером с сигаретную пачку, пластиковый контейнер и записка. Развернув ее, Филипп прочел лишь одно слово “Разжуй”. Что предлагалось разжевать, в записке объяснено не было и бедолага, страдающий от похмелья, надеялся только, что имелся в виду не сам контейнер.
Оказалось, что не он. Сняв крышку с пластиковой коробки, Филипп обнаружил там таблетку. Диаметром она была примерно с монету номиналом в два евро, но раза в два толще. Очередная вспышка боли заставила его поморщиться, и он быстро разжевал содержимое контейнера. Рот наполнился вязкой горечью, а при этом головная боль стала проходить как по волшебству. Жутко захотелось пить, но он некоторое время просто не решался прикоснуться к графину, опасаясь, что действие волшебной таблетки прекратиться как только он утолит жажду.
Минут через двадцать, Филипп все-таки не выдержал, и полностью допил содержимое графина. Похмелье и боль к счастью не вернулись, зато проснулся жуткий голод, и он спустился в гостиничный ресторан.
Там было занято всего несколько столиков, он кивком поздоровался с коллегами и уселся в гордом одиночестве. Уже уплетая завтрак: вареную картошку с котлетой, и запивая горячим кофе, он удивился, что до сих пор никто не дал им никакого задания. Хотелось поговорить хоть с кем-то, но Юрген куда-то исчез. Еще пара коллег, с которыми он более-менее общался, тоже отсутствовали, а с теми, кто находился в ресторане, говорить не хотелось. Закончив завтрак, он поднялся в номер. Ему необходимо поразмыслить над полученной вчера информацией, может быть почитать, кое-что из открытых ему материалов, связанных с мистическими происшествиями.
В этот день, как впрочем и на следующий, ничего значимого не произошло. Ему удалось немного поговорить с Юргеном, но тот куда-то спешил, поэтому разговор вышел очень коротким.
— Ждем, информация из Питера, и от Гротака получена, а нам приказано ждать и отдыхать. Так что у тебя полностью свободное время, только есть два правила: не отключать телефон, и быть не более чем в получасе езды от гостиницы.
— Я понял, — ответил Филипп и принялся отдыхать. Хотя в условиях полной неопределенности это получалось плохо.
Все изменения произошли утром на четвертый день их пребывания тут. Спустившись в ресторан, Филипп увидел несколько новых мужчин, сидящих за одним столиком с Ларсом, главным их группы. “Началось” — мелькнула мысль, и он почувствовал нервное напряжение. Приближался самый пик ожидания, когда начинает казаться что вот-вот, что-то должно произойти, а время при этом бежит со скоростью спящей улитки.
Аппетит полностью пропал, но он заставил себя все доесть, мало ли, вдруг у них через двадцать минут вылет? Дальше сидеть в ресторане не хотелось, равно, как и подниматься в свой номер, и он решил просто пройтись. Уже при выходе из гостиницы он услышал:
— Филипп, доброе утро.
Женский голос показался знакомым, и, обернувшись, он с удивлением увидел Габриэлу. Ведьма ничуть не изменилась со времени их первой и единственной встречи.
— Здравствуйте, Габриэла.
— Пойдем, прогуляемся? — она приблизилась и протянула руку. Филипп аккуратно пожал маленькую ладошку.
— С удовольствием.
Они немного поговорили ни о чем, этакая светская беседа.
— Наверное, у вас есть вопросы? — Габриэла сменила тему легко и непринужденно так, что в первую секунду Филипп растерялся.
— Знаете, я уже получил очень много информации в последний месяц. И боюсь, что вопросов стало еще больше чем ответов.
— Понимаю, — ведьма улыбалась лишь губами. При этом ее глаза оставались внимательными, хотя в них и сквозило что-то вроде участия.
— Поэтому, наверное,…. основное интересует…. что меня? — он помялся, а затем все-таки продолжил, — что меня интересует? Это чего мы все ждем? Почему так долго сидим в этой гостинице?
— Долго? Уж поверьте, три дня не так много.
Филипп слегка смутился, а Габриэла продолжила:
— Знаете, я расскажу вам кое-что, о чем вы вероятнее всего не осведомлены. Итак, уверена вы много раз слышали фразу “восстание против Париса”? — Филипп молча кивнул, — и думаю, вы считаете что Парис, это некий большой босс, что-то типа директора “Аусграбуна”, ну или человек рангом повыше?
В ответ снова кивок.
— Это не так, точнее не совсем так. Такой человек действительно жил, но уже умер, от старости, что редкость при такой работе.
Она улыбнулась, а Филипп продолжал сохранять молчание.
— Сейчас Парис, это некая идеология. Да, она официально называется немного иначе, длинно и неинтересно, а я не люблю казенный язык. Так вот, — продолжила ведьма не дождавшись ответа, — эта идеология заключается в том, что Земля это не магический мир, — она сделала ударение на частице не, — и раз уж магию полностью выкорчевать не получается, то необходимо сделать все для того, чтобы маги, ну или люди со способностями, играли по нашим правилам. Выпьем кофе?
Габриэла указала на маленькое кафе, где три столика на улице пустовали.
— Да, давайте.
Филипп почувствовал, что действительно очень хочет попить, даже просто воды. Пока они покупали кофе, он со сливками, она черный, пока он отнес поднос к выбранному столику и пока не был сделан первый глоток, разговор прекратился. Он был уверен, что ведьма продолжит свой рассказ лишь после того, как они покинут кафе, но ошибся.
— Итак, было принято решение контролировать всех людей со способностями настолько, насколько это вообще возможно.
— А вы уверены, что тут не понимаю немецкий язык? — вопрос был немного бестактным, но Габриэла лишь улыбнулась.
— Не переживайте, меня тут некому подслушивать.
Филипп промолчал, внутренне проклиная себя за несдержанность, а ведьма продолжила:
— Это было осознанное решение, ведь в средние века разгул всяческих культов был действительно очень силен. В наше время действия инквизиции весьма демонанизированы, и для этого есть свои основания, но о том, что свою прямую задачу — уничтожение по настоящему опасных чародеев, и некоторых гостей извне, инквизиция выполнила, известно только в нашей организации.
Филипп снова кивнул и ощутил себя этаким болванчиком, который кивает, когда к нему прикасаются или дергают.
— Само собой под удар попали и невиновные люди, были и ложные наветы, и сведение счетов, и борьба за власть. Те же церковники разгулялись, забрав себе часть лавров, и большую долю ненависти, — ведьма улыбнулась. — Но гости из магических миров, получили укорот, и это главное. — Она помолчала, — уже после, когда все затихло и стало забываться, методы организации изменились. Прямая охота на ведьм была невозможна, ведь в нашем мире победившего материализма их как бы и нет.
Они допили кофе, и Габриэла поднявшись, поманила Филиппа за собой.
— У нас есть еще часик, поэтому вернемся в гостиницу позже.
— Да, — сказал он, лишь бы что-то сказать, и перестать напоминать болванчика хотя бы в своих собственных глазах.
— Вот тогда Парис предложил создать департамент инквизиции. Его цель — следить за людьми со способностями и направлять так, сказать их энергию в мирное русло. Еще разбираться с теми, кто тянет одеяло на себя, и все в таком духе. Дело в том, Филипп, что есть не только маги, но и их противоположности, люди с ослабленной восприимчивостью, те на кого магия полностью или частично не действует. Сам Парис был одним из сильнейших резистентов, или анти-магов. Неудивительно, что он стал одним из идеологов и первым шефом греческого филиала инквизиторов.
— Греческого?
— Да. Но давайте продолжим. — Филипп кивнул, и мысленно ругнулся. — Как вы понимаете, в “Аусграбуне”, есть много направлений, где люди со способностями просто необходимы. Это и операторы, и бойцы, особенно нужны те, кто исследуют карманы, или стараются найти переходы в иные миры. Их называют странники, я думаю, вы уже в курсе этого. Так вот, за всеми нами, — она выделила это слово, как бы давая понять, что да, я та самая ведьма, которой вроде и не место на Земле, — в той или иной степени следят инквизиторы.
— Следят?
— Ну не совсем так, что ходят следом за мной и читают переписку. Просто скорее стараются контролировать магические возмущения, незаконное применение чар, и все прочее. Вся механика сложна, да и не она предмет моего рассказа.
— Я понял.
— Около десяти лет назад, появились ярые противники идеологии Париса. Само собой, их ядро состояло из сильных магов, которым не хотелось, чтобы их контролировали и указывали что делать. Возможно, их бы удалось быстро наставить на путь истинный, но у отщепенцев было много союзников, как среди людей без способностей, так и у руководства некоторых локальных департаментов. Они набрали силу, и перешли к практически открытому противостоянию, особенно там, где позиции инквизиторов были не так уж сильны.
— Габриэла, можно вопрос?
— Да.
— А почему многие маги, вот вы, например, остались верны Парису в таком противостоянии?
Ведьма некоторое время смотрела на него из полуопущенных век, так что в какой-то момент Филиппу стало совсем неуютно, затем ответила:
— Потому что маги Земли — ничто по сравнению с чародеями из магических миров. Знаете, Филипп, иногда мы находим свитки с заклинаниями и некоторые артефакты. Они невообразимо сильны, но мы не можем, ни повторить их, ни даже примерно понять, как это работает. Часто только используем, как попугайчики, которые повторяют слова, не понимая их смысла. А создаются все эти сокровища в магических или демонических мирах, и я боюсь даже предположить, какой мощью обладают их создатели.
— Вы думаете, что за отщепенцами стояли силы оттуда?
— Так или иначе. И мое мнение, что лучше быть сильной ведьмой, подчиняющейся неким правилам тут, чем шестеркой неизвестно кого оттуда.
— А те, кто восстал, они что, думали иначе? Не понимали что делают?
— По-разному. Кто-то действительно считал наоборот, что ничего страшного, если на Землю придет магия в полном объеме. Мол, мы будем из тех, кто у руля, и какая разница, что потом случиться. Кто-то был излишне самоуверен, а кто-то глуп. Но были еще, я просто уверена, и те, что находились под воздействием демонов или магов, то есть без своей воли. В общем, в итоге, началась непрямая война.
— Та, которая сейчас ослабила нас?
— Она самая. А теперь я подошла к сути нашей будущей операции. Как вам известно, Киев входит в блок SF. Эта территория славилась большим количеством людей склонных к магии. В Киеве всегда располагалась довольно сильная группа людей со способностями. Вообще, в каждом ключевом городе у нас есть несколько различных департаментов. Это зависит от территории. В блоке SF, много “карманов”, много путей к ним, а еще немало выходов в блеклые территории, и всегда было много талантливых людей, иначе невозможно все это исследовать.
— А зачем вообще эти исследования?
— Об этом тоже потом. Важно то, что там больше магов, и соответственно немало инквизиторов. Обычно маги ничего не знают про таких своих коллег.
— Обычно?
— Да. Тут тонкие шпионские игры, и много дружеской дезы, вы со временем все узнаете.
— Если доживу, — пошутил он.
— Ну да, если доживете, — повторила Габриэла, оставаясь серьезной. — Киевским филиалом, имеется в виду всеми департаментами организации, управляет Клаус. Он тоже анти-маг, и всегда благоволил инквизиции, являясь преданным сторонником Париса. Так вот, отщепенцы поехали убить его, и переманить магов на свою сторону. И знаете, все были уверены, что у них это получится.
Она помолчала, и Филипп снова не утерпел.
— Но видимо не вышло?
— Нет. Удивительно, но Клаус выстоял. Маги, в итоге, приняли его сторону и головы заговорщиков были присланы нам.
— Головы?
— Да. Это старая, добрая традиция. — По голосу ведьмы было не ясно, шутит она или говорит серьезно. – Для них это был серьезный удар. Двое из убитых были очень мощными фигурами, но самым важным оказалось не это. Все ключевые города блока, тогда выжидали, кто одержит верх в Киеве. Если бы отщепенцы убили Клауса и разгромили инквизицию, то блок рухнул бы, прямо в руки заговорщиков, по принципу домино. Минск, Питер и Москва переметнулись бы после падения Киева. Наши аналитики уверены в этом на девяносто три процента.
— А так, все сделали вид, что всегда поддерживали Париса?
— Да, примерно так, вот Клаус получил карт-бланш, и его даже перестали проверять. Герой все-таки. Киев продолжил работать, получив массу финансирования и артефакты. Правда и отдача оттуда немаленькая, а Клаус и до этих событий умел получать свое. Но теперь я думаю, мы могли ошибиться. Возможно, все-таки, там победили не мы. Нам просто сдали несколько фигур, и получили свободу действий, а в этом случае, в Киеве нас не ждут с распростертыми объятиями.
— Но ведь они убили, как вы сказали, не каких-то мелких сошек?
— Да, но все равно, слишком много странностей. И то, что в Питере всплыла информация о симбионтах — это еще один камешек на весы сомнений в победе в Киеве.
— А что такого в симбионтах?
— А мы не знаем точно, — она развела руками, — их очень мало и они избегают контакта, просто прячутся. По отчетам из Киева, две пары, а это очень много для одного города, стали работать на организацию. Правда они особыми силами не обладают, но способны сами проходить на блеклые зоны и вести за собой. Этот талант редкий, а везде где есть “карманы” всегда востребованный.
— Ясно. Если в Киеве взяли верх отщепенцы, то и отчеты могут быть ложью.
— Именно так.
— Значит, мы ждем какой-то информации оттуда?
— Нет. Вы чуть позже получите свое задание и будете ему следовать. Все задания готовятся, и сектора ответственности делятся. Это обычная кухня перед боевой операцией. Ну, что же, в любом случае мы пришли и мне пора, — ведьма улыбнулась Филиппу, — может быть есть еще вопросы?
— Да нет, — соврал он.
У него был один вопрос, но Филипп побоялся спросить, потому что не был уверен, что ему нужен ответ.
— Что же, тогда до встречи. Я надеюсь, пройдет она при более благоприятных обстоятельствах.
За Габриэлой закрылась дверь, а Филипп остался, чтобы выкурить сигарету.
Он ожидал, что уже вечером появится какая-то определенность, что будет получен приказ, или хотя бы обозначены какие-то сроки. Но еще одиннадцать дней ему пришлось сидеть в гостинице. Иногда пить в компании сотрудников, иногда снимать девочек, париться в сауне или читать материалы по истории “Аусграбуна”. Он изнывал от скуки и неопределенности, и когда, на двенадцатый день был получен приказ, испытал невиданное облегчение. Вечером, они вылетели в Киев, всего человек десять. Рейс проходил на обычном самолете, среди кучи пассажиров следующих по своим делам.
