Глава 15. Ни там, ни тут
Котяра был огромным серым дворнягой, а может и не дворнягой, а породистым. Миша не разбирался в кошках, не любил их, и никогда не горел желанием завести у себя в доме, очаровательный, милый, пушистый и наглый комок шерсти. Наверное, из-за того, что не считал котов ни милыми, ни очаровательными. Впрочем, в данный момент, порода и характер кота, значили очень мало, а вот его размер, и пристальный взгляд голодных глаз, очень даже много. Хищник сидел, прижавшись к земле, поводя хвостом из стороны в сторону. Хотя знания проклятого о котах ограничивались тем, что у них четыре лапы, они мяукают и жрут мышей, Миша понимал, что кот готов к нападению, а он, взрослый мужчина, в данном конкретном случае, в идентификационной системе зверя, явно проходит по разряду мыши.
Михаил, стараясь не делать лишних движений, покосился на жену, в тайне надеясь, что та, заметит опасность, угрожающую ее мужу. Но она продолжала возиться с Валиком, и не смотрела в их сторону. И ничего нет рядом, хотя бы отдаленно похожего на оружие. Не то, чтобы он строил иллюзии по поводу того, что справился бы с гигантским хищником с помощью иглы, но все-таки жалел, что не подумал ни о чем таком заранее. А еще, несмотря на жуткую, и вполне реальную опасность, Михаил так и не мог заставить себя, позвать на помощь. Может быть потом, если у него есть это потом, полностью смирившись со своим теперешним положением, он и будет звать Иру, при малейшей опасности, но сейчас, он не мог переступить через себя.
Кот тем временем уже видимо пришел к выводу, что существо, находящееся перед ним, вполне съедобно, движения его хвоста ускорились. Мише показалось, что он увидел, как напряглись мускулы хищника и, понимая, что это, по всей видимости, конец, он непроизвольно отступил, поднимая вперед руки в защитном жесте. Кот бросился вперед, и вдруг замер, словно налетел на стену. Он встал на все четыре лапы, выгнул спину, но не зашипел. На морде животного появилось новое выражение, почему-то Миша был уверен, что это презрение пополам с брезгливостью, хотя в кошачьей мимике и не разбирался. Затем хищник, с равнодушным видом развернулся, и не спеша потрусил куда-то в сторону, и через секунду, скрылся в кустах. Еще не веря в то, что он спасен, проклятый устало сел на покрывало. Ноги подрагивали, особенно левое бедро. Признак сильнейшего нервного перевозбуждения.
-Какой же я дурак — пробормотал он, — мне же нельзя подыхать, проклятие вернется к Валику.
-Кот, все нормально?
Ира, наконец-то отвлеклась от малыша, и смотрела на мужа.
-Да, маленькая — спокойно, хотя словами не описать, насколько трудно ему далось это спокойствие, ответил он.
— Вот решил размяться, а тут судорога…
Михаил и начал активно разминать бедро. О происшествии с хищником, он решил не рассказывать, а то заботливая жена, его полгода из сумки выпускать не будет. Ира посмотрела на него и сказала:
-Малой проситься из коляски, наверное, тебе лучше вернуться обратно?
-Хорошо, только я сам, а ты пока занимайся Валиком.
Супруга взяла сына на руки, а Миша, вернулся “под крышу”, устроился поудобнее, и начал размышлять о том, что только что, произошло. Вариантов, с его точки зрения, было всего три.
Первый — хищник что-то почувствовал, решил, что жертва опасна. Вроде как птицы не связываются с ядовитыми бабочками, и опасными насекомыми типа ос, видя их яркий окрас. Второй вариант — это Ира, увидев опасность, отогнала кота, своими колдовскими штучками. И третий, кот понял, что перед ним не мышь, а человек, и так сказать, осознал всю неправоту своего поведения.
В третий вариант, Миша не верил от слова — совсем. Второй, был весьма реален, но ему было неприятно думать об этом. И наконец, первый, чего греха таить, это было бы здорово. Миша вспомнил, как слегка ослепнув от солнечного света, увидел на своем предплечье узор. Тогда, он лег так, чтобы солнечные лучи, сквозь щель в сумке, попадали в глаза, и через полминуты, добился того, что перед глазами появились черные точки. Проклятый вновь глянул на предплечье, так и есть, рисунок, черного цвета, виден не так четко, как татуировка из снов, но все-таки виден.
-Итак — начал он привычный диалог сам с собой, — похоже, я мечен в обоих мирах, или во сне и наяву. Возможно те же кошки, эту метку видят, ходят же слухи, что они видят незримое. Теперь важно, чтобы крысы, собаки и прочая живность относились ко мне как к отраве, и тогда вопрос с домиком в деревне будет решен.
Впрочем, этот диалог был бравадой, и попыткой успокоиться, после пережитого. Михаил прекрасно понимал, что делать выводы, на основании одного случая — дело заведомо дохлое, а экспериментировать, да еще и с разными животными, он не решится. Да и жене, про этот случай, он скорее всего не расскажет. Снаружи доносилось лопотание Валика и сюсюканье Иры, делать было нечего, и мысли проклятого, вновь унеслись на ту сторону, в мир сна.
***
Очнувшись на следующий день, он обнаружил себя лежащим на циновке, с каким-то валиком под головой, видимо Балтон позаботился о нем. Хозяин, что-то варил, то ли еду, то ли свои зелья. Заметив, что Миша пришел в себя, он кивнул, и что-то произнес. К сожалению, действие “Сонки” уже закончилось и проклятый не понял ни слова. Он виновато развел руками, хозяин кивнул и указал на стул — мол подожди, а сам вернулся к своему занятию.
От нечего делать, мужчина принялся разглядывать комнату. Никаких ковров, или там картин. Связки травы, какие-то цветы, и грибы. Шкаф, заставленный посудой, две вязанки дров. Видимо это было что-то типа кухни и лаборатории одновременно. Тут была и печка, и каменный круг, выложенный практически посреди помещения, и там, и там горел огонь. Странное дело, огонь, разведенный посреди комнаты, вообще не дымил. Михаил, было, задумался об этом, может камни специальные? Или дрова? Но в этот момент, Балтон закончил свои манипуляции, и поставив на стол две чашки, пахнущие так же как вчерашний отвар, сел напротив проклятого.
Дальнейшее напоминало пресловутый разговор слепого с глухим. Пока они завтракали, Балтон жестами показывал на предмет, и называл его. Миша честно старался повторять, стараясь не думать, что они с гостеприимным хозяином, могут в этот момент думать совершенно о разном. Вот, например, тот отвар, который они пьют. Алхимик показал на него и назвал. А что он имел ввиду? Суп? Его название? Или вообще процесс поедания этого самого супа? Через час, по его субъективной оценке, потому что ничего, даже отдаленно похожего на часы, в доме он не видел, голова проклятого шла кругом. Балтон тоже понял это, поднялся, и жестом позвал Михаила за собой.
Они вышли во двор, где Балтон протянул Мише топор, и указал на связку дров. Не забыл педантично дать название и топору, и дровам, и процессу рубки, если конечно Миша правильно понял его жесты. Ну, делать нечего, еду и крышу над головой надо отрабатывать, и проклятый принялся за дело. В течении следующих сорока часов (во всяком случае, проклятому показалось, что именно столько времени он махал топором, ну плюс минус неделя), он в полной мере осознал разницу между порубить дрова для шашлыка, и нарубить дров для обогрева дома. Поясница и руки грозили объявить забастовку, а груда дров, на которую указал Балтон, казалось, вообще не уменьшилась. Через некоторое время, Михаил продолжал, уже исключительно из-за упрямства. Он старался перейти в режим автомата, когда не думаешь, а просто выполняешь. Ему иногда удавалось так сдавать кросс. Бежишь в одном темпе, мысли далеко, ноги переставляются как будто сами собой, легкие закачивают воздух, и делают вид, что не хотят послать хозяина куда подальше. И ведь пробегал!
***
-Кот, мы идем, пойдешь в карман, пока я буду собираться?
-Да, Иришка — и проклятый привычно вскарабкался на появившуюся в сумке ладонь жены.
Ира собрала вещи, поймала хохочущего малыша, усадила его в коляску, и Миша вернулся в сумку. Он знал, что Ира не будет спешить домой, еще погуляет, и может быть дождется, пока заснет малыш. Тогда они смогут поговорить. Ира надевала гарнитуру, и они разговаривали без помех. Никому и в голову не могло прийти, что молодая женщина говорит не с кем-то на той стороне провода, а проклятого никто кроме нее не мог услышать. Но пока Валик не спал, они не болтали, просто Миша не хотел, чтобы сын лишний раз вспоминал о нем. В сумке тихо, темно и тепло. Он развалился на Ирином платке, и снова погрузился в размышления.
***
Вернувшись Балтон, жестом позвал за собой проклятого. В доме он осмотрел его ладони, усмехнулся, и смазал чем-то душистым. Боль от содранной кожи, и многочисленных микротравм, стала утихать. Михаил не строил особых иллюзий, он не сомневался, что за эту помощь, и за то, что еще произойдет, рано или поздно придется расплачиваться. И вряд ли, исключительно физическим трудом. Снова отвар, разносолами тут не баловали, и знахарь принялся проверять, какие слова запомнил его гость. Оказалось, все не так и плохо, как опасался Миша, он думал, что не запомнил вообще ничего. Затем алхимик, вытряхнул из заплечного мешка ворох сена. Хотя нет, наверное, это были травы, и прочие полезные вещи, из каких Балтон делал те мази, которые помогли ногам и рукам проклятого. Но на взгляд такого дилетанта как он — сено, оно и есть сено. Они сортировали травки, какие-то цветочки, хозяин параллельно что-то рассказывал, объяснял. Мише уже было все безразлично, и странное дело, но за все это время, за окном не произошло изменений. Словно тут не существовало времени суток.
На улице послышался шум голосов. Миша не разобрал, что происходит снаружи, но и не сомневался — у них неприятности.
***
Ира, так и не поняла, зачем выбрала эту дорогу, через самую глухую территорию парка. Тут было тихо, безлюдно, но, к сожалению, не настолько безлюдно, как хотелось бы. На дорожке двое. Парни лет двадцати — двадцати пяти, один коротко-стриженный, второй вообще бритый на лысо. В каком-то рванье, лица, словно срисованные со стенда “Их разыскивает милиция”. Надежда на то, что они не настолько отморожены, чтобы прицепиться к маме с малышом, оказалась тщетной. Тот, который бритый, и более худой, заступил дорогу коляске, обнажив в усмешке желтые зубы. Одного верхнего не хватало, что придавало его оскалу, слегка комичное выражение, но женщине было не до смеха.
-Гуляем?
Со злой усмешкой начал он, и Ира, с все усиливающимся страхом, заметила его расширенные зрачки. Похоже, наркоман, и от этой мысли ей стало совсем плохо, такие убивают за сигарету.
-Давай сумку, сука!
Зашипел второй и дернул за плечо. Ира окончательно растерялась, сумочку ей было, не жаль, плевать и на деньги, и на документы, но там еще и ее муж! Разозленный ее медлительностью, бандит толкнул ее, и сдернул сумку с плеча. Она пошатнулась, а второй достав нож, навис над Валиком.
-Попробуй только рот раскрыть, я твоего щенка порежу на лоскуты.
В этот момент, на Иру накатило, страх вдруг исчез, практически полностью, уступив место для ярости.
-Гони украшения! – скомандовал бритый.
Ира, послушно принялась снимать сережки и, в этот момент, стоящий около коляски, и угрожавший Валику, приблизился к ней, и облизнул губы. Это выглядело достаточно мерзко, но начинающей ведьме было уже все равно. Страх за сына и мужа, ненависть пополам с яростью, пробудили в ней нечто, доселе неизведанное. И как в тот вечер, после разгрома организации, она увидела своего подвыпившего мужа, в ином свете, так и сейчас, тела ублюдков, вдруг показались ей набором разноцветных линий и пятен.
-Снимай одежду, сучка, порадуй нас лаской, и твой щенок останется целым, да и ты тоже.
В этот момент Валик захныкал, и бритый с мерзкой ухмылкой спросил:
-Что пацан, хочешь посмотреть, как оттрахают твою мамку?
Иру перекосило от ненависти, но внешне это никак не проявилось. Выглядело так, словно она парализована диким ужасом. Женщина положила на коляску снятую сережку, и начала медленно, трясущимися руками, расстегивать кофточку. Бандит, угрожающий Валику, приблизился, а второй, полез в ее сумочку.
-Что за …?!
Изумленно произнес он, видимо увидев крохотного человечка. Тут его подельник, обернулся на этот возглас, и Ира поняла — пора! Она не знала, откуда в ней понимание того, что можно сделать, и совершенно не думала об этом. Среди переплетения нитей, вакханалии цветов, во всей этой паутине, ее взгляд зацепился за две линии, тянущиеся от глаз бандита, куда-то вверх. Она, мысленно обхватив их пальцами, рывком разорвала их, с одновременным возгласом:
-Ты ослеп!
Бандит вдруг замер, нож в его правой руке дрогнул, но не упал на землю, левой же, он схватился за глаза. Но Ире уже было не до него, второй лез в ее сумку, и молодая ведьма, а сейчас тут не было ни мамы, ни жены, а только разъяренная колдунья, завязала в узел, несколько нитей, проходящих через его шею. Тот дернулся, схватился за горло, сделал вдох. Рот и нос, послушно всасывали воздух, но вот дальше в легкие, он не попадал, и бандит, начав задыхаться, выронил сумку, и упал на колени.
-Я ничего не вижу! — вопль полный ярости, прорезал повисшую тишину. — Сука, что ты сделала с моими глазами?!
Бритый развернулся, и вслепую, взмахнул пару раз ножом. Воспользовавшись тем, что он стоял к ней боком, Ира что есть силы, толкнула его, и он, не удержавшись, упал в траву. Вскочив на ноги, бритый окончательно потерял ориентацию. Его глаза были широко раскрыты и зрачки расширены но, при этом, он ничего не видел.
-Где ты, блядина тупая! — Проорал он, сделав шаг в сторону.
-Покажись, я порву тебя! Мои глаза!
Ира не слушала его крики. Она подхватила сумку с мужем, и, кинув взгляд, на второго задыхающегося ублюдка, который уже дергался в агонии, быстро покатила коляску. Малыш, раздраженный и напуганный криками, расплакался. На его плачь кинулся ослепший бандит, но споткнувшись о лавочку, растянулся на траве, выронив нож. Вместо того чтобы вскочить и постараться догнать обидчицу, он начал шарить руками, в поисках своего оружия, а тем временем Ира успела свернуть, на боковую тропинку. Сзади раздавались оскорбления, угрозы и проклятия, но она не слушала. Валик продолжал хныкать, но остановиться и взять его на руки, она не решалась, а просто укорила шаг. Прошептав, что-то в коляску, Ира подергала погремушку, над головой сына, тот немного отвлекся, и начал успокаиваться. Тогда она вспомнила о муже.
-Кот, как ты там? Не расшибся?
-Все нормально, даже без синяков
Услышав это, Ирина облегченно выдохнула.
-И, маленькая моя, я больше никогда не буду шутить, по поводу того, что ты, обкладываешь меня ватой.
-Когда он уронил тебя, я так жутко перепугалась, что пришла в ярость. И честно говоря, боялась, что ты все кости переломал.
-Нет, было ощущение падения, но приземление было очень мягким, а расскажи, что ты с ними сделала?
-Ой, Кот, давай потом, а то Валик нервничает, да и мне как-то нехорошо. Я еще и сама должна понять, что же я с ними сделала, и как это у меня получилось.
Крики ослепшего бандита уже давно стихли, видимо она отошла достаточно далеко но, Ирина все — равно спешила уйти, как можно дальше. Естественно, при взгляде со стороны, ничего удивительного не было, в том, что женщина с коляской, услышав вопли и угрозы, спешит оказаться, как можно дальше, от непонятных разборок. Но ей все равно хотелось, чтобы ее видело, как можно меньше людей. Ира почувствовала слабость, и постепенно становилось все хуже. Ее начало мутить и появилось головокружение. А самым страшным оказалось то, что из окружающего мира исчезли все краски. Ей казалось, что она смотрит, черно-белое кино — серая трава, серое небо, люди с пепельными лицами. Очень кружилась голова, и она понимала, что может и не дойти до своего дома, но повезло. В подъезде, она столкнулась со своим соседом, который любезно помог ей с коляской. Закрыв за собой дверь, Ира сразу же побежала в туалет, где ее начало выворачивать наизнанку.
Так плохо ей не было никогда! Ни во время первого триместра беременности, ни после того, как в 14 лет, она в первый раз попробовала самогон на сельской свадьбе. Сейчас ее рвало. Сначала тем, что она ела днем, потом тем, что утром. После этого, видимо наступил черед внутренностей. Валик, которого Ира успела отстегнуть, но не достать, уже выполз из коляски, при этом шлепнулся, но не расплакался, и пополз посмотреть, чем это таким интересным и шумным, занимается его мама. Наверное, с его, детской точки зрения, это была игра. Он потрогал маму за ногу, стал заглядывать в туалет, стараясь рассмотреть, чем она там занимается? О чем разговаривает с этой странной белой штукой, для взрослых?
Когда начинающую ведьму немного попустило, она попробовала встать, но ватные ноги не слушались. Через силу, улыбнувшись Валику, Ира поползла по коридору, малыш со смехом пополз за ней, приняв это за игру. С трудом подавив очередные рвотные позывы, она дотянулась до оставленного на обувной полочке телефона.
С тех пор, как ее муж уменьшился, Ира периодически забывала свой телефон дома. Выбрать номер сестры, получилось только с третьего раза — дрожали руки, и перед глазами все двоилось. К счастью, Оксана была не занята, и ответила довольно быстро.
-Привет, Ириш!
-Ксюш, я отравилась, а Мишка не вернулся еще, если можешь, приезжай, посиди с малым.
Ира закашлялась.
-Чем ты траванулась? и когда?
-Ой, все потом…
Не успев договорить, она вновь рванула к туалету.
Оксана дождалась, пока Иру немного отпустит, и пообещала приехать в течении часа. Миша — же, чувствовал себя как тигр, угодивший в клетку (правда в голову лезла ехидная мысль, что он не тигр, а хомячок, но при этом старательно отгонял от себя такие аналогии). Оставшись в сумочке, которую жена перед этим на всякий случай застегнула, он все слышал, и в очередной раз проклинал свое бессилие. Миша не мог даже обнять свою жену, принести ей воду или таблетку. Да что там, он даже не мог пройтись из угла в угол, слишком уж неровная поверхность была под его ногами. Он мог только слушать и думать, думать о том, что случилось с его любимой Иришкой. Единственное что приходило на ум — это откат, но не тот откат, который так полюбился чиновникам и депутатам, а тот, о котором предупреждала Ксана. Он вспомнил, ее слова, может быть не дословно, но это было и не важно: “Любое действие сопровождается откатом. Поэтому мы не колдуем направо, налево”. Ира сделала что-то, очень сильное, спасая их от бандитов, и сейчас пожинала последствия. И проклятый не представлял, чем он может ей помочь.
Валику уже надоела однообразная игра, в которую играла мама и он похныкав, подергал за ее ногу, но она все продолжила разговаривать с белой штуковиной, не обращая на него внимания. Малыш, обидевшись, пополз в комнату. При этом Ире становилось все хуже и хуже, она по-прежнему не различала цветов, к тому же, возникло ощущение, что горло засыпано песком. Тут из комнаты донесся шум – это уже, Валик, добрался до пульта и включил телевизор.
Когда спазмы ее слегка отпустили, начинающая ведьма смогла выпить несколько глотков воды. Тут желудок скрутило опять, хотя при этом стало немного легче. А когда позвонила Оксана, Ира уже могла стоять, и частично различать цвета. Вот только землистый цвет ее лица говорил о том, что с ней не все в порядке. Перед самым приходом тети, проголодавшийся малыш, все-таки раскричался, но мама так не успела покормить его.
-Привет!
Оксана выглядела взволнованной
-Ты как? Как тебя угораздило? Чем отравилась?
Вопросы от нее сыпались как из пулемета.
А ты скорую вызывала? Может лучше вызвать? А малой чего кричит? Испугался?
Когда Оксана нервничала, всегда задавала миллион вопросов, ответы на которые были не обязательны.
-Да он просто голодный — выдавила Ира, — покорми, пожалуйста, его, а я немножко полежу, и потом поговорим.
Оксана убежала возиться с Валиком, а Ира легла на кушетку, в соседней комнате. Она обхватила сумку, со спрятанным внутри мужем.
-Ну, ты как ты, маленькая?
Взволнованно спросил он.
-Наверное, так себя чувствуют, после того, как побывают в центрифуге. Меня до сих пор тошнит.
-Думаю, что это откат, мне ведьма говорила, что с колдовством надо аккуратно, и именно поэтому маги не всемогущи. А все-таки, что ты сделала?
-Одного ослепила, а вот второй думаю, задохнулся.
-Ты у меня, просто умничка!
Миша попытался подбодрить ее, но Ира была слишком измотана.
-Не знаю, Кот, мне катастрофически не хватает знаний, и я боюсь, что, если еще раз, попробую сделать как сегодня, меня это просто убьет.
-Мы с тобой, что-то придумаем. Не буду врать, пока…
Тут зашла Оксана с Валиком на руках, и разговор пришлось прекратить.
-Я его покормила, и он развеселился, а ты как?
-Уже получше, сестричка, сможешь погулять с ним? Я попробую поспать. Потом, когда вернетесь, выпьем чаю, поболтаем.
-Ладно, а ты точно не хочешь вызвать врача?
-Точно. Мне уже стало лучше.
-Ну, а если… – начала говорить Оксана…
-Етя, уда! — Прервал ее малыш, указывая на коляску и подводя тем самым черту в их разговоре.
Когда за Оксаной закрылась дверь, Ира расстегнула сумку, и Миша наконец-то выбрался наружу.
-Знаешь, — задумчиво произнесла она, — больше всего, я жалею, что ослепила его, а не просто убила.
Не обращая внимания на его изумленный взгляд, она продолжила:
-Я действовала по наитию, и не думаю, что могла убить его таким образом.
-Солнышко, ему и так досталось, не переживай.
-Просто, он кричал, что я виновата, в его слепоте. Само собой, для нашей доблестной полиции, его обвинения будут наркоманским бредом, но вот для тех, о ком говорил демон…, для тех, кто будет разбираться, что произошло с организацией Витольда… Вот для них — это бредом точно не покажется.
-Не думаю, что они так уж и всемогущи. Да и в любом случае, ты сделала, все, что могла.
После этих слов, Миша вдруг подошел к ней вплотную, и принялся взбираться по краю халата. Все-таки он окреп, за последние дни. Для него уже не составило особого труда, вскарабкаться вверх, и перелезть на ее бедро. Ира с интересом следила за манипуляциями мужа, и тот с явным удовольствием уселся на ее бедро:
-Эх, давно я не прикасался к твоим ногам. — Пожаловался он.
-Ты это, сильно не увлекайся, — Ира с трудом сдержала смех. — У меня, между прочим, тоже давно ничего такого не было, доиграешься, что заставлю отрабатывать.
Они посмеялись, и Миша вновь стал серьезным.
-Ира, раз уж мы заговорили о преследователях, то не ищи пока ничего для меня. Я про мини предметы. А если будешь искать, то используй “Tor”.
-Кого?
-Это браузер, он помогает сохранить анонимность. Я вот, тут подумал, демон ведь не смог добраться до хранилища. Значит, рукоять этого кинжала, осталась там. И те, кто найдут ее, будут знать, о крохотном человечке. А неожиданный интерес к предметам, подходящим для меня…
-Ты действительно параноик. Неужели думаешь, что кто-то сможет отследить такие запросы?
-Могут. Не думаю, что реально отследят, но может лучше перестраховаться?
-Ну ладно, тогда покажешь мне позже, что установить и, как им пользоваться. Что-то еще?
-Да вроде все.
Миша удобно улегся на ее бедре, положив руки под голову.
-А, как ты себя чувствуешь? Отпустило?
-Пока не знаю, просто немного страшно лишний раз пошевелиться.
-Мне Ксана говорила, про откаты, что если колдовать неосторожно, то будут последствия.
Они помолчали.
-Не знаю, как, не знаю, когда — Миша говорил, словно рассуждал вслух, — но я найду информацию для тебя, чтобы было легче.
-Спасибо дорогой, я пока прилягу, а то что-то опять голова кружиться. Ну а тебе, наверное, лучше сейчас сидеть на столе, как бы мне снова не пришлось бежать в туалет.
Ира легла, а Миша перебрался на стол, он уже неплохо лазил и по скрученным полотенцам, и по свисающим покрывалам. Когда жена уснула, он бесцельно лазил по сети, тестируя микрофон в новых наушниках. Несмотря на то, что он успокаивал Иру, по поводу ослепшего бандита, сам тоже переживал, что это может быть ниточка, по которой смогут добраться и до них, а они, так и не узнали, что случилось с незадачливым преступником.
***
Поняв, что зрение не спешит возвращаться, а проклятая сучка с коляской, успела убежать, бандит практически обезумел. Он орал, махал ножом перед собой, угрожал неведомо кому.
Вот, что сделает добропорядочный гражданин, когда услышит такой набор звуков, идущий из глухой части парка? Правильно, за редким исключением, как можно быстрее поспешит в другую сторону. Поэтому первыми, кто пришел проверить, что в парке происходит, оказались трое полицейских. Глазам их предстала такая картина: один мужчина, скорчившись, лежит на земле, без признаков жизни, а второй, ходит какими-то кругами, и рычит что-то невразумительное.
-Очень похоже, что это наркоманы с передозом – произнес один из полицейских, увидев эту картину. И тут ослепший понял, что рядом кто-то появился. Он с воплем кинулся на полицейского, и это было настолько неожиданно, что будь преступник зрячим, в этот день, в парке, появился бы еще один труп. Однако бритый слепой, промазал в своем выпаде, и его скрутили. В последний момент, когда на отморозка уже надевали наручники, он умудрился вцепиться зубами, в ногу одного из патрульных.
-Твою мать!
Заорал тот от боли, и попробовал освободиться, но куда там. Ослепший вцепился намертво, по всей видимости, мстя, за весь неудавшийся день. Оторвать его получилось, только после двух ударов, дубинкой по голове.
-И что, мне теперь, уколы от бешенства колоть?! Что это с ним?
-Да вроде дышит. А вот второй готов.
-Чего делать будем?
-Да вызывай труповозку, они явно от передозировки пострадали, один подох, у второго крышу сорвало.
-Слушай, так я его сильно приложил, если…
-Если что-то случиться, значит оба сдохли от наркоты. Не хватало еще за этот мусор нам переживать.
Через два дня, так и не приходя в сознание, второй бандит скончался в лазарете. Официальная причина — передозировка наркотическими веществами.
***
Вдруг в замке двери лязгнул ключ. Миша подскочил. Ира спала, а он и не подумал, что Оксана взяла ключи. Спускаться со стола было поздно, и он просто забежал за монитор, и уселся там на его подставку. Ира проснулась от звука захлопывающейся двери.
-Приветик, ты как? – Оксана была довольна прогулкой с племянником, но встревоженной здоровьем сестры.
-Мне уже лучше, сказала Ира и огляделась.
Не увидев мужа, она успокоилась, и позвала Оксану на кухню.
Пока сестры хлопотали на кухне, Миша вернулся мыслями на сторону снов… Эти три ночи, просто слились в одну сплошную, серую массу. Дрова, сортировка травы, прогулки по лесу, где алхимик показывал ему что-то… Обучение языку и попытки готовить еду на печи… Ведь даже, несмотря на мазь травника, ужасно болели ладони, и, несмотря на постоянную загрузку, проклятый испытывал беспросветную тоску. Он все чаще вспоминал песню «Агаты Кристи»: «Ни там, ни тут».
-Да, — пробормотал он, — я действительно не живу ни в этом мире, ни в том, ни во снах ни на яву….
***
-Из какой ячейки ты достал, вот это?
Спросил Свен, стараясь контролировать голос.
-Да из обычной, без всяких маркировок. Меня Ингрид предупредила, чтобы я туда в одиночку не лазил, хоть у меня и есть это.
Он помахал руками, в черных, украшенных серебряными нитями, перчатках.
-Раздолбаи, — процедил Свен, — даже такую малость не смогли сделать нормально.
-Славяне…, как я и говорил. А что, эта штука опасна?
-Да, она токсична.
Сказать помощнику, который оставил в Мюнхене молодую жену, что он, в общем-то, уже покойник, у Свена просто не поворачивался язык.
-Крис, положи его обратно, раз уж ты в перчатках, и закрой ячейку. Потом решим, что с этим делать.
Когда, молодой человек, выполнил это распоряжение, Свен еще раз ругнулся про себя, он в тайне надеялся, что лопухнулся именно стажер, а не он. Запретная ячейка, как ей и положено, должна быть маркирована знаком: “Не открывать ни при каких обстоятельствах”. Но на этой стальной двери нет никаких предупреждений.
-Кристофер, а ты разве, не знаешь, что это за артефакт ты держал?
-Ну, часть ритуального ножа, вроде “Носперамонуса” или как-то так. Я помню, об это название все мы язык ломали… Видел картинки, но детально про него нам никто не рассказывал.
Парень явно не понимал, почему шеф такой напряженный.
-Ясно, хорошо. Ты пока работай, но обязательно дождись Ингрид. Скажи ей, пусть тоже не снимает перчатки, раз уж у них, в обычных ящиках, хранятся опасные предметы.
-Так, мне ее ждать?
-Да, ты подожди, а я пойду, потороплю ее.
С Ингрид он столкнулся в коридоре.
-У нас проблемы, — мрачно начал Свен.
-Насколько серьезные? — Спросила девушка.
-Кристофер нашел использованную рукоять “Норспеерамонуса”, причем в обычной, немаркированной ячейке.
Ингрид со свистом выдохнула:
-Ну, вот какого?! Чем они тут вообще занимались?!!
-Честно? – Свен задумался.- Даже не знаю…, и боюсь, не оказались ли мы на пороге большой войны.
Продолжение следует.
Арет ©
