Глава 13. Ночь в заброшенном доме.

Магрес задумчиво смотрел в окно и любовался пейзажем. Хотя, казалось бы, чем можно любоваться в мертвом Шаарне?
Шаарн. Слишком много в последнее время крутилось вокруг этого бывшего шахтерского поселка. Сначала тут появился меченый. Тот, кого он уже даже мысленно привык называть Проклятым. Затем — это странно нападение, бессмысленное с экономической точки зрения. Оно было безрассудным и затратным, ибо использовался наемник высочайшего класса, а они стоят очень и очень дорого. И вот теперь “Роза коротких путей”.
Слишком много событий произошло вокруг Шаарна. Как бы кто-то из коллег не заинтересовался всем этим раньше времени.
— Может быть, — подумалось ему, — тот самый визит вежливости, под предводительством кошкодава был пробным шаром? Вряд ли, слишком много времени прошло без всякого последующего хода. Хотя в таких делах спешка не нужна.
Но Магрес не был склонен к излишней мнительности. Если это была чья-то игра, то он сядет за игральный стол и сыграет предложенную партию, но этим вопросом он сможет заняться лишь после того, как появится хоть какая-то ясность. Он вздохнул. Слишком много всего в последнее время стало неясным.
Проклятый. Этот мальчик из другого мира делал успехи, и очень значительные. Но, к сожалению, чародею для его целей этого было мало, ему было необходимо, чтобы Михаил научился еще двум вещам. Всего двум, или целым двум, все зависит от того как смотреть на этот вопрос. Магрес склонялся к тому, что в данном конкретном случае правильно говорить целым двум. Первое — это научиться открывать переход в обе стороны. Если уж вышел куда-то с изнанки, то будь любезен пересечь границу мертвой зоны и в обратном направлении именно там, а не где-нибудь еще. И второе — водить с собой попутчиков.
То, что Проклятый так и не смог выйти за пределы серых территорий из Шаарна без Розы, было для старого чародея неприятным сюрпризом. Но затем до высшего дошло, что дело не в способностях Миши, а в его восприятии реальности. Видимо Шаарн у него прочно ассоциируется с Розой, и Проклятый просто не мог представить выход наизнанку без нее. Обычному человеку очень тяжело ломать привычные стереотипы, сложно менять первое впечатление, а проще мыслить на основе аналогичной, уже известной информации. Вот поняв это, чародей успокоился и снова, так сказать, перешел в режим ожидания.
Он не мог ничего подсказать Проклятому, не мог никак подтолкнуть его и ускорить обучение своего подопечного. В лучшем случае его советы были бы бесполезны, а в худшем — могут испортить все дело.
Магрес вспомнил свое обучение, когда их сразу начали отучать мыслить шаблонно. Мастера учили своих подопечных смотреть вглубь предметов и явлений. Иногда вещи оказываются совсем не тем, чем кажутся, а одни и те же действия способны привести к разным, иногда противоположным последствиям. Но учили их этому долго. Чародей был уверен, что Проклятого никто и никогда такому не обучал, а значит не стоит и начинать, сам до всего дойдет. И неважно сколько это займет времени.
Мысли чародея снова вернулись к происходящему в Этании. Что-то происходило в последнее время, и это что-то весьма странное. Пожалуй, все началось с Серых территорий. Но, в отличие от далекого прошлого, это началось очень вяло и прошло незамеченным для большинства. Магрес и сам, несмотря на весь свой опыт, не был до конца уверен в том, что усилившаяся активность тварей из мертвой зоны имеет какое-то особое значение. Просто чародей привык доверять своей чуйке, а сейчас она говорила ему, что не стоит сбрасывать со счетов любые, даже самые невероятные версии.
Например, гротхи. Небольшой народец, проживающий преимущественно в горах, промышляющий добычей лускана, железа, серебра и еще десятка два различных полезных металлов. Формально они не подчинялись ни совету чародеев, ни королевскому двору. Жили обособленно — и под землей и высоко в горах. Меняли добытую руда на еду, одежду, алкоголь, а еще покупали древесину. В общем, обычный бартер. И вдруг ситуация стала меняться. Сначала они резко сократили объемы поставок, затем выслали большинство торговых представителей и начали задирать цены. В целом, имели на это право. Мол “не нравится, найди дешевле”, но все равно, этот их шаг вызвал сильное недоумение одних и недовольство других — тех, кто пострадал экономически.
Практически одновременно с гротхами, начались проблемы в крупнейшем добывающем поселке Соварде. Он, подобно Шаарну, располагался в образованном серыми территориями тупике, но это соседство, в отличии от Шаарнского, было безопасным. За все время существования, Совард не пережил ни одной атаки тварей оттуда, и казалось так будет всегда. Поселок был огромен, раз в двадцать больше Шаарна и очень богат на руды, особенно лускан и медь.
В нем проживало больше пятнадцати тысяч человек. Добытчики, охрана, крестьяне с семьями. Постоянно тусовались торговцы, иногда безобразничали разбойники и прочая шушера. В отличие от большинства подобных поселений, Совард был способен обеспечить сам себя пропитанием. Откуда-то, из под скал, вытекало несколько десятков ручейков. Они чуть дальше, на расстоянии примерно двух километров начинали сливаться, постепенно превращаясь в хорошую, полноводную реку. Там водилась рыба, а вода была вполне пригодна для питья и крестьянских нужд. По слухам там даже гнали местный самогон, причем очень хорошего качества.
Вряд ли именно это стало причиной дальнейших событий, но определенно внесло свою лепту. В какой-то далеко не радостный день, кому-то из местных пришло в голову, что они и без внешнего мира хорошо обойдутся. Безумие, а иначе никак не объяснить все то, что произошло, быстро распространилось по всему Соварду. Бунтовщики перебили часть лояльной к своим прежним хозяевам охраны, создали обвалы на перевалах и караванных тропах, сделав поселение полностью недоступным для вторжения извне, и взяли под контроль все известные выходы с коротких путей.
Но эта авантюра была обречена на провал с самого начала. Пробиться в Совард, где практически не было ни элитных бойцов, ни магов, было хоть и сложно, но более чем реально. Но с этим не спешили, хотя бы потому, что подобные случаи возникли еще в некоторых поселениях. И среди умных голов в руководстве, а такие есть даже там, появились мысли о возможном воздействии извне.
Как в подтверждение этой теории активизировалась нежить, не монстры с мертвой зоны, а так сказать местные твари. Мертвяки оживали на старых погостах, и выползали утопленники с морского дна. Упыри и вурдалаки терроризировали деревушки, и даже небольшие города.
За всем этим виделась чья-то рука, но вот кто эти загадочные кукловоды? Да и реальны ли они, или это просто цепь совпадений? На эти вопросы еще не было ответов. Но их — ответы, искали, и это отвлекало на себя внимание многих, в том числе и высших.
Но Магреса текущее положение дел более чем устраивало. В его жизни почти ничего не изменилось, и он был доволен, ведь привык воевать, привык к бешеному ритму жизни. Рыбку удобно ловить в мутной воде, и чародей планировал обстряпать некоторые свои делишки, и заодно щелкнуть по носу некоторых недоброжелателей из совета.
— Эх, Миша, Миша, — прошептал он, — сделай то, что мне нужно, а уж я отблагодарю. И тебя, и твою семью.
Мысли мага вновь сменили направление.
Ира. Способная девочка, хоть и живет в мире шаре. Впрочем, дело вовсе не в ее способностях. Магрес учил ее на “Ваатке” и этого было более чем достаточно, чтобы из посредственного кудесника сделать хорошего мага. А по меркам технологического мира — так просто первоклассного. Он улыбнулся в темноту.
“Ваатке”. Когда-то на нем учились все кому не лень. Но времена меняются и постепенно обучение на древнем языке — прародителе магии, сворачивалось, оставаясь только для избранных. Магресу еще повезло, родись он сейчас, вряд ли бы удостоился такой чести, несмотря на талант. Несколько сильных кланов решили сосредоточить всю мощь в своих руках и постепенно продавливали законы, связанные с ограничениями на обучение “Ваатке”. В идеале оставить его только для своих. Что ж. Вполне естественное желание, как говорится, кто не успел, тот опоздал.
И вот, обучая Иру, он нарушил все мыслимые и немыслимые запреты, но был спокоен. Ее тут нет. Тропы, по которым Проклятый приводит свою жену, закрыты ото всех, чье мнение может иметь значение. Ира не станет здесь конкурентом ни ему, ни кому бы то ни было. Единственное чего он опасался, это того, что сам мир-шар убьет его ученицу, если она будет использовать “Ваатке”. Тогда, передавая ей первое заклятие-ключ, он в определенном смысле шел ва-банк. Если бы Ира умерла, Миша был бы для него потерян. Но он выиграл этот раунд и теперь развивал успех. Весь его опыт говорил о том, что надо спешить. По классической программе ему не сделать из Иры ту, кто сможет противостоять их врагам на Земле. Там ведь явно не дураки.
Магрес много времени проводил в архивах и знал о попытках проникновения в миры подобные Земле. Он не был уверен, а вернее не знал, пытались ли Этанийцы, или кто-то из сопредельных с Этанией магических миров проникать именно на Землю, в архивах не было туземного названия, только местные обозначения. Но не сомневался, что это не принципиально.
Он прочел, что тогда решили попробовать разработать перспективную жилу. Это был новый, почти беззащитный против магии мир, с пока непонятными, но интересными возможностями. Вначале, через дальние врата, в Исхату, под таким названием этот мир проходил в архивах, прошли разведчики и специалисты, не обладающие практически никакими магическими способностями, но первоклассные бойцы и мастера шпионажа. Было среди них и несколько магов — теоретиков, которых называли тавы. Это те, кто способен анализировать магические возмущения, придумывать новые реально работающие заклинания, но практически неспособные что-либо сделать сами.
И те и другие успешно внедрились и начали свою работу. Разведчики осуществляли прикрытие, а тавы проводили анализ. Анализ того, работает ли тут магия в принципе, и если работает, то как. Их ждал успех. Магия, пусть и слабо по сравнению с Этанией, но работала. Неприятным сюрпризом было то, что тавы просчитали странную опасность от самого использования силы. Некое обратное возмущение, бьющее по тому, кто осмелится применить волшебство в этом негостеприимном месте.
Стало ясно, что без экспериментов не обойтись. Выбрали для колонии безлюдное место на одном из местных островов и перебросили туда несколько магов средней руки. Первые эксперименты были признаны относительно удачными. Подавляющее большинство этанийских заклинаний не работало, или давало неожиданный эффект. Но так и предполагалось, а отрицательный результат — тоже результат. Тем временем оказалось, что разработки тавов были успешны, и тогда решили, что пора готовиться к экспансии. В Этании как раз установился мир, после многочисленных кровопролитных боев и переделов сфер влияния, и необходимо было перенаправить в нужное русло энергию множества не навоевавшихся чародеев и просто сорвиголов.
Задачу облегчало и то, что развитие аборигенов в Исхате было весьма слабым. Ни какого-либо оружия сравнимого с магическими ковровыми ударами, когда выжигались, или отравлялись целые гектары. Ни детекторов, способных четко идентифицировать иномирцев, ни бактериальных разработок. Аналитики Этании пришли к выводу, что при переброске серьезных сил, они смогут сражаться огнем и мечом. Плюс — фактор внезапности, плюс — шпионская и диверсионная деятельность. Одним словом можно строить форпост, и начинать медленную экспанисю.
Примерно через восемь дектов, что было чуть меньше трех земных месяцев, один из высших — прекрасный боец и герой прошедшей войны, решил лично перейти в Исхату. Его предупредили — не использовать силу, не экспериментировать, ибо обратное воздействие оставалось плохо изученным, хотя и было главным направлением работы тавов. Они искали средство уменьшить, а в идеале полностью блокировать эффект от “отката”.
Когда Вирдлок перешел через врата, его почти сразу накрыло. Он почти ослеп и потерял контакт со своей магической сутью. Казалось мир-шар, просто выдавливает его, не пускает, не приемлет существование такого монстра. Чародей закрылся, он постарался спрятать, закрыть свою силу внутри. Стало немного легче, но все равно было плохо. Если работу магов средней руки, в этом мире, можно было сравнить с бегуном, который бежит по пояс в воде, то Вирдлок угодил под настоящий водопад. Причем даже ничего не делая.
Его спасли, буквально вынеся назад на руках, но могущественный чародей еще долго приходил в себя. Дальнейшие исследования показали, что никто из сильных магов, не только высших, но и тех, кто отставал от них на несколько ступеней, никто не сможет даже просто жить в Исхате.
И экспансию свернули. Не было никакого смысла посылать туда всяких мелких неудачников, которых нельзя контролировать. А одни бойцы, без прикрытия, вряд ли смогли бы добиться реального успеха.
Но некоторые исследования велись до сих пор. Технологам, как их называли между собой, подкидывали разные заклятия, в том числе написанные на “Ваатке”, старались понять природу отката. Тавы продолжали придумывать заклинания — так появилось “Дем-ди” – средство дающее возможность разделить прелести отката с выбранными жертвами. Иногда туда переходили и волшебники, особенно демонологии. Ибо демонам было почти все равно, в каком мире безобразничать, но они всегда играли только в свои собственные игры.
Да, вторжение провалилось, осталась вялая шпионская работа. Но в руках у Магреса совершенно неожиданно оказался Проклятый, со своими нуждами и особыми способностями. Грех было не поэкспериментировать в такой ситуации. Магрес улыбнулся. Если все пройдет как надо, он сможет убить как минимум двух зайцев. Двух зайцев и много — много врагов. Чародей смотрел на Шаарн, принесший ему хороший шанс. Никому более не интересный, мертвый Шаарн.

— Привет! Ты гномик из сказки?
Проклятый подпрыгнул от неожиданности и резко развернулся. Накидка, которая и так едва прикрывала его, упала на стол, и Миша предстал перед неожиданной гостьей, во всей, так сказать красе. Он судорожно дернулся и схватил накидку за край. Почему-то сейчас, именно это показалось ему самым важным. Но она издевательски выскользнула…. Мише удалось принять пристойный, ну ладно, относительно пристойный вид, лишь со второго раза. Все это время, девочка с любопытством наблюдала за всеми этими манипуляциями. Она не смеялась, не пыталась приблизиться, а просто стояла и смотрела.
— Ты кто?! — Выдавил Миша, наконец-то окончательно завернувшись в накидку.
— Аня, а как тебя зовут?
— Как ты сюда попала? – спросил Проклятый, проигнорировав ее вопрос.
В этот момент его сердце находилось где-то на уровне горла, и колотилось так, словно пыталось вырваться наружу.
— Меня тетя Ира пригласила, — честно ответила малышка, — посмотреть за Валиком. Валик — это ее сын, — зачем-то уточнила она. — А ты ее гном?
— Как ты попала в эту комнату? — Миша решил стоять на своем до конца.
Он вообще не представлял, как ему поступить сейчас, особенно если Аня вдруг решит поиграть с ним в куклы, поэтому попытался ни в коем случае не допустить такого развития.
— Открыла дверь, — пожала она плечами, а… — Но Миша не дал ей задать следующий вопрос.
— Как открыла?? Ира забыла ключ?
— Нет. Просто я открыла замок, — она помахала рукой, видимо показывая процесс открывания, — он простой. Так все-таки, как тебя зовут?
Она наконец-то сделала шаг вперед, моментально приблизившись, и Проклятый непроизвольно попятился.
— Миша, — все-таки ответил он.
Ему хотелось как-то спровадить из своего кабинета гигантскую малышку, но он пока не представлял как.
— Приятно познакомиться, — улыбнулась девчушка, и приблизилась еще на шаг.
— Так, — он снова отступил, — давай скажу сразу, меня нельзя трогать руками. Договорились?
Сказал, и тут же пожалел об этом. Может, у нее и не было до этих слов такого желания, а вот теперь вдруг появится?
— Почему? — Мише показалось, что он услышал разочарованные нотки, и напрягся еще сильнее.
— Потому что я не игрушка. И не зверек.
— Да, — кивнула она, — ты сказочный гном, ведь верно?
Миша растерялся. Похоже, она искренне верила в то, что он гном, хотя по возрасту вроде как и не должна.
— Нет, — он покачал головой, — я просто заколдован.
— Ух ты! А тебя расколдует поцелуй? Или…, — она замялась, видимо пытаясь вспомнить рецепты расколдовывания.
— Увы, нет, — он постепенно успокаивался.
Похоже, девочка ему досталась вменяемая, и наряжать его против воли не станет. И даже пошутил:
— Ира пробовала.
— Да?! А как ты к ней попал?
— Я ее муж.
Тут, лицо девочки изменилось, глаза слегка расширились, а рот округлился, и Проклятый вдруг понял, что она удивилась. Впервые за весь этот разговор. Т.е наличие гномика ее не удивило, а то, что он женат на Ире — еще как!
— Ира твоя жена?? — Наконец-то произнесла она.
— Да. Аня, — он решил закрепить успех. — Ира моя жена, я ее заколдованный принц, точнее муж. Ей очень не понравится, если меня будет кто-то трогать, и никому нельзя обо мне рассказывать.
В последнее Миша, честно говоря, не верил. Ну, какая девочка сможет хранить такой секрет? Единственное, что его хоть как-то успокаивало это то, что вряд ли к ее словам прислушаются. Во всяком случае, односельчане.
— Я поняла. — Она вдруг погрустнела, а затем на лице девочки появилось что-то вроде страха. — А теперь тетя Ира меня выгонит? — Прошептала она.
— Нет. — Несмотря на ситуацию, Проклятому вдруг стало ее жаль. — Никому не рассказывать, и больше не лазить тут без спроса. — Она молчала, и тогда он закончил, — Аня, давай мы поговорим, когда вернется Ира.
— Давай, — ее настроение все-таки испортилось, но теперь она к нему вряд ли прикоснется.
— Еще нельзя, чтобы меня видел Валик, и давай ты пока к нему вернешься, а дверь обязательно закроешь. Хорошо?
— Ладно, — кивнула она, и вдруг опять улыбнулась, — а ты прикольный! — И с этими словами, Аня исчезла за дверью. Лязгнул замок, и Миша остался в одиночестве.
Он покачал головой и прошелся по столу. Да… нарисовалась проблема, если малышка окажется болтушкой…. Конечно, местные ей вряд ли поверят, но вот те, кто заварил эту кашу и те, кто стоял за ними — наверняка поверят.
— Ладно, — обратился он к компьютерной мышке, — почему-то я спокоен. Может Аня и промолчит.
Он вспомнил, как Ира рассказывала об их знакомстве. Дети ее травят, и похоже семья неблагополучная, одна мать да и та пьет, а отец вообще неизвестно где. Вряд ли у нее есть большой круг слушателей. Немного успокоившись Проклятый вернулся к записям, но очень быстро понял, что вдохновение ушло. Полностью. Тогда Миша ругнулся и включил очередной сериал. До визита в Этанию оставалось еще очень много времени.

Все-таки она нервничала. Уже подъезжая к магазину, Ира подумала, что не очень-то ей и надо было ехать сегодня. И уж совсем необязательно ехать без сына. Детское кресло в машине удобное, да и относительно удобная тележка в супермаркете, а она доверилась малознакомой девочке. Вдруг подумалось, что на самом деле ей просто хотелось, чтобы Аня смогла посмотреть за Валиком. Что сегодняшний день — это проверка, надежда на то, что у нее появится кто-то способный посидеть с малышом. Посидеть вместо Оксаны.
Ира все-таки зашла в супермаркет и походила между рядами. Но мысли постоянно крутились вокруг дома, безответственности и прочих волнений и переживаний. В итоге она так и не купила все то, что хотела. Побросала в тележку первое попавшееся и покатила к выходу. Как назло работало лишь две кассы, в каждую человек по семь. Ира нервничала, уже думала даже бросить все и ехать, а потом вдруг успокоилась, не полностью, но достаточно для того, чтобы перестать психовать и спокойно дождаться своей очереди.
Вот так, держа себя в руках и стараясь не вдавливать в пол педаль газа, вернулась домой. Несмотря на все ее опасения дома все было прекрасно. Когда она вошла, Аня кормила Валика кашей. Не на кухне, а прямо в комнате, на ковре. Шумел телевизор и дети не услышали ее. Точнее Валик не услышал, а Аня, скорее всего, поняла, что Ира вернулась, но продолжила кормить малыша.
— Ложечку за маму, — услышала Ира и почувствовала, как дикая тревога и чувство вины растворяются без остатка.
— Как вы тут? — Улыбнулась она, снимая куртку, а затем сапоги.
— Все хорошо, — девочка улыбалась, но казалось, ее что-то тревожит.
— Ма, я поушал! — Гордо возвестил ребенок, топая к ней с расставленными руками.
По всей видимости, он собирался обнять маму и не отпускать.
— Какой ты молодец, — она шагнула на встречу. — Анечка, спасибо за помощь.
— Не за что. Я наверно пойду.
— Погоди секунду, сейчас соберу тебе что-нибудь с собой.
— Да не нужно, я еще уроки хочу сделать, — девочка явно спешила, и Ира не собиралась удерживать ее насильно, хотя и удивилась такой поспешности.
— Ладно, — начала она, — но тут ожил мобильник. Сообщение от мужа.
— Зайди ко мне!
— Сейчас, Аня уйдет, пару мин, — ответила она, отложила телефон, наклонилась к малышу, но тут пришло новое сообщение.
— Срочно!
Понимая, что супругу не так просто печатать слова, Ира сообразила: все-таки за время ее отсутствия что-то произошло, и сразу проверила ключ, не забыла ли она его в замке кабинета? Нет, ключ на месте. Она пожала плечами.
— Аня, пожалуйста, подожди минутку, — и она передала ей возмущенно пискнувшего малыша. Девочка хотела что-то возразить, но потом, как-то сразу сдалась, вздохнула и опустила плечи.
Точно, что-то случилось, — подумала Ира и, отперев дверь кабинета зашла внутрь. Прикрыв ее за собой, спросила:
— Ты чего? Анька же здесь. Она любопытная, еще заглянет.
— Не, — возразил Миша, — не заглянет, уже.
— Что уже? — Похолодела Ира.
— Уже заглянула, пока тебя не было.
— Но, как? Дверь….
— Она умеет открывать замки. Без ключа… — Ира молчала, и тогда он закончил фразу, — так что поговори с ней, тебя она явно уважает. Объясни, что никому нельзя говорить о гномике. Ни маме, ни друзьям.
— Хорошо.
Ира вышла в коридор. Аня возилась с малышом, не пуская его к маме, но делала она это настолько забавно, что Валик смеялся, а не злился. Она немного понаблюдала за ними, отметила напряженность девочки, и вздохнула. У нее не получалось злиться на этого ребенка.
— Аня, — начала она.
— Тетя Ира, — вздохнула девочка, — я все понимаю и никому не скажу про вашего мужа-гнома.
Ира с трудом сдержала смех, услышав такое определение.
— Хорошо, — успокоившись сказала она, а затем неожиданно продолжила, — если кто-то узнает о Мише, то к нам могу прийти очень плохие люди.
— Вы прячетесь? — Подняла она голову.
— Можно и так сказать. Никто не должен знать, ни о моем муже, ни о нашей общей тайне.
— Обещаю тетя Ира.
И в этот момент, Ира поняла, что девочка действительно не выдаст их.
— Зови меня просто Ирой, какая я тетя — то?
— Ладно, — Аня полностью успокоилась, — попробую.
— Вот и молодец! Можешь идти домой, ты ведь про уроки говорила?
— Ага, — малышка погрустнела, но потом снова улыбнулась, — у меня еще вопрос.
— Какой?
— А правда, что вашего мужа нельзя трогать руками?
Миша, внимательно слушавший весь этот разговор, мысленно застонал.

Вышло. У него получилось выйти наизнанку в Шаарне, затем быстро перейти в горы, и снова вернуться наизнанку. Но само по себе это еще нельзя было считать успехом, и Проклятый решился рискнуть. Сыграло свою роль еще и то, что его увидели посторонние на Земле, появилась сильная смесь стыда, здоровой злости, и чего-то похожего на облегчение. Этакий коктейль эмоций. Прорываясь через бесконечность, он постоянно думал о том, что произошло, Внутренний взор возвращался в кабинет к тому, как он суетился перед любопытными глазами девочки подростка. Вот он мелкий и голый тянется к накидке — стыд. Как же надоело его состояние там — моментальный переход к злости и воспоминание о вечернем разговоре с женой — облегчение.
Валик уснул, и Ира пришла к нему.
— Извини, что так вышло. Если бы я запретила ей…
— Думаешь, это бы остановило маленького чертенка?
— Не знаю. — Она вздохнула, садясь на пол. Теперь их головы были на одном уровне. — Не знаю, кот.
— Скажи мне, ты думаешь она будет молчать?
— Почти уверена.
— Согласен. И мне так показалось. Поэтому не переживай, один плюс во всем этом точно есть.
— Какой?
— Теперь есть, кому посидеть с Валиком.
— Нуу… — задумчиво протянула она, — до конца не уверена. Мне как-то неловко.
— Еще скажи неудобно. По-моему малая тут балдеет.
— А ты не боишься? — Вдруг улыбнулась Ира.
— Чего именно?
— Что она, в мое отсутствие, все-таки попробует потискать гнома?
— Конечно, опасаюсь немного. Как думаешь, она сильная? — Решил он сменить тему.
— Ты про колдовство?
— Ага.
— Не знаю. Ей, как я поняла, запрещали что-то пробовать. Мать, по всей видимости, избивала за любые попытки.
— Вот сука! — Неожиданно выругался он, и Ира даже удивленно посмотрела на мужа.
— Ты чего? Это норма для села, тут люди в своём большинстве до сих пор в приметы верят.
— Все равно, ненавижу, когда из-за своего страха ломают детей.
— Мишка, успокойся.
— Все, проехали. В любом случае, она очень быстро забыла про, так сказать, материнские наставления.
— Да, тут я немного удивлена, — покачала головой Ира, — чаще всего, все эти табу, вбитые с детства запреты, они очень сильны. Я думала, она очень долго не решится попробовать свои возможности. — Они помолчали. — Но в любом случае, ничего не могу сказать о ее силе. Диагностике меня Магрес не обучал.
— А он не разрешал тебе что либо рассказывать? О твоих успехах?
— Пока нет.
— Жаль. Ладно Ириш, — он зевнул, — давай спать. Мне тебя еще вести к учителю, и лазить по этим бесконечным скалам.
— Уснешь то? — Подмигнула она. После стресса.
— А ты мне принеси успокоительного. Такого желтого и градусов под сорок.
— Ладно, — она поднялась, — действительно пора баюшки.

И сейчас, думая обо всем происшедшем, он брел по изнанке не обращая внимания на то, как окружающий пейзаж меняется, словно в калейдоскопе. Пока вдруг при следующем шаге, под ногой не оказалось никакой опоры. И Проклятый, нелепо взмахнув руками, грохнулся. Повезло, что падать было невысоко, не более полуметра. Но все равно, руки, принявшие на себя основной удар, с трудом удержали его голову, не давая ей соприкоснуться с твердым камнем. Он зашипел от боли в содранных ладонях, поднялся и осмотрелся. Местность была незнакомой, но в одном Миша не сомневался — сейчас он в Этании, а не на изнанке, причем в совершенно незнакомом месте.
— Так, спокуха, — пробормотал он, осматриваясь. — Рано или поздно, это должно было произойти.
Проклятый оказался около какого-то полуразрушенного здания. Упал он с крыльца, с самой нижней ступеньки. Все вокруг, включая эти каменные ступени, поросло травой. Буквально в паре метров от места его падения начинался лес. Тишина. Очередное заброшенное место, хотя кто знает эту Этанию? Может тут живут какие-нибудь Али Баба и пара сотен разбойников? В любом случае за грибами идти не хотелось, и потому лес его пока не заинтересовал.
Он поднялся по ступенькам, их было всего четыре, и оказался перед входом. Дверей не было, внутри, насколько он увидел было пусть и грязно. Камни, какой-то мусор. Тут вряд ли кто-то жил. Сейчас, похоже, дом постепенно разваливался от старости. Но все равно, было как-то неспокойно.
Михаил спустился по ступеням и сделал шаг в сторону леса. Высокие деревья, с толстыми стволами, и очень густой подлесок. Заросли были настолько густыми, что скорее напоминали стену, чем кустарник. Без чего-то похожего на мачете, там явно было нечего ловить. Да и по правде говоря, Мише вообще не нравился этот лес. И тут, как бы подтверждая его опасения, подул ветер. Он всколыхнул деревья, но вместо шума листвы, раздался металлический скрежет, который болезненно резанул по ушам, Проклятого буквально передернуло, это был один из ненавидимых им звуков. Если у Высоцкого это было “железом по стеклу”, то Мишу выворачивало от скрежета железа по железу.
— Нафиг — нафиг — пробормотал он, отходя в дому.
Надо выбираться. Но зайдя обратно на крыльцо он, не удержавшись, поднял булыжник и, повинуясь какому-то внутреннему чертенку, метнул в одно из деревьев. Раздался глухой удар, а затем какой-то чмокающий звук. Камень не упал, а прилип к дереву и затем, на глазах изумленного Проклятого, начал погружаться внутрь ствола. Миша похолодел от одной мысли, что мог и сам прикоснуться к этому деревцу. Теперь выбор был очевиден — надо осмотреть дом.
Соблюдая осторожность и прощупывая пол, не провалится ли он под ногами, Миша вошел внутрь. Запустение и пустота. Тут давно никто не жил. Минут за десять он обошел все помещения и не нашел ничего интересного. Подвала, если тот и был, Проклятый не обнаружил, зато убедился в том, что лес окружает его со всех сторон. Почти все стены были частично разрушены, и сквозь эти дыры он видел одну и ту же безрадостную картину. Деревья, деревья и сплошная стена подлеска.
— Во попал. И не позвонишь же в такси.
Он попытался вспомнить, о чем думал перед тем, как оказался здесь. Да, о новой знакомой, замечтался и упал с лестницы. Миша вернулся на первую ступеньку. Он знал, что вход и выход могут быть в разных местах, а в данном конкретном случае, не просто могут, а скорее всего и будут. Но все равно так было легче. Зажмурился, посмотрел на вход сквозь татуировку. Ничего.
Затем ему пришла в голову идея, посмотреть на лес. И Проклятый тут же пожалел об этом. Деревья странно преобразились. Казалось, что стволы пульсируют, то раздуваясь, то опадая, а внутри снуют странные и жутковатые тени. Ему даже показалось, что он слышит тихий, тихий, но при этом жуткий стон и шепот. Стоило открыть глаза, как все исчезло, но теперь тишина стала зловещей.
Решив больше не экспериментировать с лесом, Миша сосредоточился на входе. Жутко захотелось пить. Помня, что жажда всегда мешала ему добиться хоть чего-нибудь, он прервался и опустошил флягу почти наполовину. Проверил “Альмагу”, та находилась на своем месте в удобном рюкзаке, и Миша зашел в дом. По очереди “просканировал” все комнаты, все проходы в дверях и даже проломы в стенах. Ничего. Выход не появлялся, изнанка оставалась недоступной.
Тогда он вышел на крыльцо, уселся прямо на камень и задумался.
Совершенно очевидно, что не стоит рассчитывать на помощь. Если бы Магрес был бы по-настоящему всемогущим, то не нуждался бы в его услугах. Скорее всего, чародей может много, но не в области перемещения в неизвестно куда. Значит, как бы банально это не звучало, ему придется рассчитывать только на себя.
Но он не чувствует ничего. Если не считать страха перед этими неприветливыми деревьями. Проклятый вновь прислушался к своим ощущениям. Нет, он не боится остаться тут навсегда и умереть от голода, или стать жертвой этого леса. Почему-то Миша был уверен, что сможет выбраться. Осталось только придумать как.
Повторный обход дома снова ничего не дал. Миша даже простукивал пол, в надежде обнаружить подвал. Почему бы тайному ходу не быть в подвале? Вполне хорошее место. Но так ничего и не нашел. Может тут и не было никакого подвала, а может вход в него был слишком уж хорошо замаскирован, но, сколько он не стучал, топал и даже прыгал, пол всегда отзывался одним и тем же глухим звуком.
Неудача ожидала его и на чердаке. Точнее около обломка лестницы, когда-то, по всей видимости, ведущей туда. Миша видел в потолке отверстие, на высоте примерно четырех метров, и обломки практически сгнившей деревянной лестницы, валяющиеся на полу.
— Блин, — ругнулся он, — вроде и невысоко, но ведь не допрыгну.
Он помнил, что не видел ни в доме, ни около него, чего-либо похожего на подставку, но все равно еще раз все осмотрел. Ничего. Обломки дерева, небольшие камни, несколько валунов побольше. Вот они, пожалуй, сгодились бы, сумей он подтащить их поближе. Но сил у Проклятого не хватило даже для того, чтобы сдвинуть каменную глыбу с места.
Время уходило, и вдруг до него дошло: он в любой момент может проснуться на Земле, и тогда его тело проведет в этом неприветливом месте много часов. Миша еще раз посмотрел на лес, ему опять почудилось движение, и настроение испортилось окончательно. Зайдя в дом, Миша решил поискать комнату с наименее разрушенными стенами. Хоть какая-то защита от деревьев и того, что возможно живет в них или лесной чаще.
К сожалению полностью изолированной комнаты в доме не осталось. Но в одной из них, внешняя стена была практически целой, не хватало лишь пары кусков, причем на уровне его глаз. Он допил воду, сжевал остатки хлеба и, свернув из плаща некое подобие подушки, улегся под стеной.
В своих сегодняшних скитаниях он потерял счет времени, но чувствовал что пробуждение близко. Стемнело, и вместе с тьмой пришел страх. Он даже пожалел, что не приложил всех усилий для поиска выхода, потому как именно в этот момент, дом показался Мише не менее пугающим, чем лес. Появилось ощущение, что в пустующем доселе доме что-то есть, словно некое неясное мельтешение улавливаемое лишь боковым зрением. Проклятый начал было вставать, но предпринять хоть какие-то действия так и не успел. Тьма стала абсолютной, а в следующую секунду он очнулся на Земле.

Очнулся, надо заметить, в препоганом настроении. Оно, пожалуй, было даже хуже, чем после потери сознания внутри Розы. В памяти осталось что-то из мелькнувшей тени. Сейчас он пытался ухватить и вытащить из нее, ну или из подсознания то, что увидел в дверном проеме. Была ли там какая-то реальная тень и к его телу пожаловали ночные гости, или все это было лишь игрой воображения?
Умом Миша понимал, что ничего не сможет изменить до вечера. Можно нервничать и изводить себя, а можно скоротать время за какими-нибудь более приятными делами. Упорядочить записи, посмотреть что-нибудь интересное или даже потренироваться. Выбор был совершенно очевиден, потому Проклятый и нервничал, и изводил себя бесплодными переживаниями. Потеряв аппетит, он бродил по столу и постоянно возвращался мыслями в то загадочное место. Может, стоило все же пробиваться через лес?
Зашла Ира, и они перекинулись парой слов, причем Миша вообще не запомнил тему их разговора. Видя, что муж немного не в себе, супруга оставила еду и тихонько вышла. Она хотела погулять с ребенком, погода снова улучшилась, и стоял прекрасный солнечный денек. Ей было чем похвастаться, и если бы Проклятый хоть немного слушал ее, то она бы рассказала, что этой ночью Магрес начал учить ее готовить препарат, который позволит ставить маяки на других людей и делить с ними радость отката.
Поняв, что супруга что-то гнетет, она не стала донимать его вопросами — захочет, сам расскажет. Ира одела Валика и пошла гулять. Они побродили по двору, покачались на качелях, а затем ведьма решила прогуляться снаружи участка. Сложно сказать, чем она руководствовалась, ибо помнила и про зека, который с момента нападения никак себя не проявлял, но вполне мог и появиться, и про бешеную мамашу, и про мелкую гопоту. Разумно и безопасно было сидеть за высоким забором, но ей хотелось пройтись.
Ира прихватила с собой воду, понимая, что случись что то, Кхаканарского воина можно и не успеть вызвать, проверила перчатки, легкость, адреналин. Все это она использовала легко, Магрес, как учитель, был выше всяческих похвал. Подумала про слово-ключ на “Ваатке”, но затем решила что это уже излишне. Подошла к калитке, на секунду заколебалась, но затем решительно повернула ключ. Нельзя все время только прятаться, надо иногда и выбираться из своей раковины.
Пусто. На их улице сейчас не было ни души.
— Пойдем мой маленький, — она протянула сыну ладонь, тот схватился за пальцы, и они весело потопали по подсохшей дороге.
Солнышко пригревало, легкий ветерок теребил волосы ведьмы, и Ира окончательно расслабилась. Сейчас они минут пятнадцать погуляют — дойдут до конца улицы и обратно, и она вернется на участок. Затем покормит малыша и у нее найдется время подумать: когда придет время готовить новый препарат — стоит ли выковыривать небольшой бриллиант из своего любимого кольца, или поискать его где-нибудь еще? Кольцо было жалко, и не только как украшение, а именно за то, что его подарил Миша, когда делал ей предложение.

Валентина была в ярости. После визита с участковым к этой сучке она весь вечер была сама не своя. Во-первых, абсолютно ничего не добилась, хотя была уверена, что эта столичная стерва — легкая добыча. Во-вторых, она видела как этот мудак, их участковый, смотрел на нее. Да он через десять минут готов был есть с ее рук! Не удивительно, что старый кобель не захотел идти ей навстречу. Не помогли даже угрозы мужем, что обычно прокатывало в таких ситуациях. Возможно, старый лис подозревал о том, что у мужа есть некие проблемы. Сейчас время перемен, большое начальство меняется и под более мелкими чиновниками начинают трястись кресла. Супруг не особо посвящал ее в свои проблемы, но они были уже довольно давно женаты, и она понимала — он не будет заниматься текущей ситуацией, не до того сейчас.
Но и оставлять эту стерву безнаказанной она не собиралась. Никто не смел поднимать руку на ее мальчика раньше, не сможет и сейчас. Но было что-то еще, а не только излишняя материнская забота. Вчера она испугалась. Сильно. В тот момент, когда посмотрела в глаза этой ведьме. До этого Валентина никогда не боялась женщин. Уважала, ненавидела, соперничала, а в большинстве случаев просто презирала. Бывало разное, но не такой вот иррациональный страх. Словно на секунду посмотрела куда-то, куда не стоит заглядывать никому, и где можно встретить буку живущего под детской кроваткой.
И теперь ей хотелось поставить все точки над i. Убедиться в том, что перед ней простая столичная фифа, может быть жена или дочка кого-то крутого, но обычная баба из плоти и крови. И тогда она будет действовать по обстоятельствам.
Бывают же такие совпадения. Валентина всего лишь хотела пройтись мимо участка, посмотреть, что и как. Но стоило ей свернуть на Озерную улицу, где находился этот дом, как нате, здрасте, вот и сучка легка на помине. Вывела на прогулку своего ублюдка и вышагивает, как ни в чем не бывало! Валя мигом позабыла про свои страхи и быстрым шагом пошла навстречу обидчице.
Ира замерла, твою ж мать! Какая встреча! Все-таки не надо было вылезать из-за забора, похоже “Вишнековка” совсем маленькая, раз уж они встретились так быстро. Ну, или эта полоумная мамаша искала этой встречи. Ведьма, с недавнего времени живущая в ней только усмехнулась. Что ж, если искала — то нашла, но не факт, что ей понравится результат.
— А вот и ты! — слова Валины буквально сочились ядом.
— И тебе не хворать — ответила Ира, и скривилась, словно съела лимон. — Чего надо?
— Сейчас узнаешь! — Говоря это, Валентина колебалась.
Она вдруг поняла, что не знает, как действовать дальше. Ее тут никто не боялся, и привычный сценарий, сломанный вчера, сегодня вообще полетел ко всем чертям. А эта дрянь стоит и усмехается. Валя, когда речь шла о сыне, не привыкла отступать, поэтому добавила:
— Ты очень пожалеешь о том, что сделала!
— Что не сломала ничего твоему ничтожеству? — Ира снова не смогла смолчать, отрезая любую возможность спустить конфликт на тормозах, видимо ведьма в ней брала верх, влезая во все конфликты. — Да, немного жалею.
— Ты! Да как ты…
Валентина буквально задохнулась от возмущения и ненависти. Неизвестно как бы развивалась ситуация дальше, возможно и без всякого рукоприкладства, но тут, Валик, не чувствующий реальной ситуации, вдруг вырвал ладошку из маминой руки и по-детски, вразвалочку, побежал к незнакомой тете.
Ира от неожиданности замешкалась, потеряла драгоценные секунды, а малыш уже успел приблизиться к обиженной мамаше, которая потом и сама не могла понять, что ей двигало в этот момент. Скорее всего, слепая и дурная ненависть. Она видела лишь наглую пришлую сучку, которую не могла достать. Впервые не могла достать! Эту наглую усмешку! И ее окончательно перекосило от ненависти, как говорится — планка упала. Малыш подбежал к ней, протянул руку с зажатой в ней игрушкой, мол “давай знакомится, смотри, что у меня есть”.
И тогда она присела, и вдруг резко и сильно толкнула малыша, видимо по принципу “око за око”. Валик, не удержавшись на ногах, шлепнулся в дорожную пыль. Упал на попу, проехался и завалился на спину, лишь по счастливой случайности не ударившись затылком о большой булыжник — одно из главных дорожных украшений. Глаза малыша сначала расширились от изумления, потом он скривился, и в осеннее небо взлетел детский, обиженный плач.
— Вот, так… — начала Валентина, поднимаясь, — теперь ты… — но закончить фразу у нее не получилось.
Ира уже была рядом, и кулак правой руки врезался обидчице в область солнечного сплетения, и той сразу показалось, что она разучилась дышать. Валя присела, инстинктивно стараясь свернуться в клубок, как рыба открывая и закрывая рот пытаясь вдохнуть.
Ира тем временем подняла рыдающего сына, посмотрела на обидчицу, секунду поколебалась, но все-таки поставила Валика на землю и приблизилась к ней. Правую руку по-прежнему усиливала невидимая перчатка, и она схватила обиженную мамашу за волосы. Рванула вверх так, что у нее из глаз потекли слезы.
Валентина вцепилась в ее руку, пытаясь ослабить хватку, но тщетно. Ногти бессильно царапали кисть державшей ее руки, не оставляя там никаких следов. Ира некоторое время смотрела в ее глаза, усиливая натяжение, затем негромко произнесла.
— Еще раз, прикоснешься к моему ребенку, смешаю с дерьмом. И съем.
Затем разжала руку, и Валя села на корточки, не зная за что хвататься — за волосы или грудь. Болело и там, и там.
Ира подняла плачущего сына, и ушла, а Валентина еще пару минут сидела, восстанавливая дыхание, затем неуверенно поднялась, бросила полный ненависти взгляд на забор и дом за ним.
— Еще посмотрим, кто кого съест — прошептала она и, развернувшись, побрела домой. Похоже, придется напрячься, но эту падлу она достанет.

Валик, впервые узнав, что не все взрослые одинаково полезны, продолжал плакать. Мама, увидев это, не стала гулять с малышом на участке, а сразу пошла в дом. Постепенно ей удалось успокоить сына и усадить его обедать.
— Что случилось? – Это был вопрос от мужа, который видимо тоже услышал плач малого.
— Да он упал в грязь, — соврала Ира.
А заодно я, похоже, нашла первого кандидата, чтобы делить с ней горести и беды — подумала ведьма. Рассказывать о том, что случилось, она не собиралась, зная, как болезненно ее супруг реагирует на все такие разборки.
Но если Мише не надо было заморачиваться ситуацией, то вот у нее не было такой возможности. Сегодняшний инцидент показал, что полоумная мамаша не планирует успокаиваться, а значит надо быть начеку. Стоило малышу заснуть, как Ира приступила к тренировке. Магия разделения и слияния. По словам Магреса, это один из мощнейших разделов высшего искусства. Ира прошептала фразу-ключ, которых в “Ваатке” было довольно много и они предназначались они для разных целей. В данной ситуации она решила проверить — сработает ли это на Земле. Сработало. Ее зрение изменилось, мир вокруг словно выцвел, и все краски поблекли. Ведьма взяла в руки лимон.
Чародей рассказывал, что любой предмет, причем под предметом имелось вообще все, что угодно, включая людей и природные явления, имеет свое излучение. На Этанийском языке этот термин звучал иначе, но сейчас, думая в земных терминах, Ира не нашла более подходящего перевода. “Ваатке” помогал менять это естественное излучение, меняя тем самым свойства самого предмета.
— Твоего мужа, уменьшило похожим способом, — говорил Магрес.
— А можно, как-то вернуть его обратно?
— Магией, точно нет, — отрезал чародей. — Даже не думай об этом.
— Да, мастер.

В основе “Дем-ди”, которое она пыталась изготовить, заложено то, что абсолютно все ингредиенты и его составляющие предварительно трансформировались, а затем уже менялись. Менялись как сами предметы, так и связи между ними. Все это напоминало Ире некое визуальное уравнение, где вместо иксов и игреков, надо складывать геометрические фигуры, да еще и окрашенные во все оттенки цветового спектра. Пожалуй, без метки дочери, она бы вообще не добилась ничего.
Потому и необходимо многочисленные тренировки, благо малыш спит и есть время. Пока она еще не решилась выковыривать бриллиант из Мишиного подарка и собиралась поэкспериментировать с более дешевыми составляющими. Ну, что же – вот лимон. Набор серых, черных линий, и пятен, с легкими вкраплениями желтизны. Ира пробормотала короткую фразу, и с удовлетворением отметила, что ожидаемые изменения произошли.
— Так, хорошо, вроде получилось — пробормотала она, — ты умничка. А теперь, попробуем так. Ира высыпала в чайную ложку щепотку соли, и продолжила свои эксперименты.

Вот и наступил вечер. Сегодня ему действительно было очень тяжело это ожидать. Миша не находил себе покоя, не мог нормально есть, не написал ни строчки о своих приключениях, и не запомнил ничего из трех просмотренных фильмов. Часы явно издевались над ним. А как иначе объяснить, что сегодня в часе было не менее трехсот минут, вместо положенных шестидесяти?
Но рано или поздно любое ожидание заканчивается, и постепенно Проклятого сморил желанный сон.
Боль! Впервые очнувшись в Этании, он испытывал столь сильную боль. Голова просто раскалывалась, словно пока он спал, ему в затылок вставили сверло, и включили дрель с функцией перфоратора. В горле пересохло, он не чувствовал ног, а левую руку словно жгло огнем.
Миша с трудом разлепил веки. Вокруг темнота, видимо тут еще была ночь. Но слегка повернувшись, он увидел, что сквозь дыры в стене проникало немного света, похожего на лунный. Проклятый приподнялся, хотя ноги при этом по прежнему не ощущались, и покрутил головой. То, что он увидел, ему не понравилось, совсем не понравилось.
Около левой руки валялась тварь, очень похожая на паука, но размером с кошку. По всей видимости, она укусила Мишу, пока тот был на Земле. Он осмотрел руку. Да, на ней есть несколько рваных ранок, видать от зубов твари.
— Что ж ты за чудо такое, неразборчивое? — прошептал он пересохшими губами. — И само сдохло, и мне подлянку подложило.
Затем Миша посмотрел на ноги. Его без того отвратительное настроение окончательно испортилось. От середины бедра и до щиколоток они были обмотаны какой-то паутиной. Видать им планировали основательно полакомиться, так сказать уже подготовили да еще сервировали, но продукт оказался подпорченным.
Вдруг откуда-то из-за стены раздалось шуршание и Проклятый похолодел. Видать эта тварь была тут не одна, и как бы в подтверждение его невеселых мыслей, он заметил движение в соседней комнате. Что-то пробежало мимо дверного проема, а затем на Мишу уставилось несколько пар желтых глаз.
— Слышь, не стоит, — произнес он, — я очень ядовитый и совсем не съедобный.
Тут, глаз стало больше, и Миша понял – он, как никогда близок к тому, чтобы обделаться в штаны. Судя по его теперешнему плачевному состоянию, эти твари ядовиты. И если они на него набросятся скопом, то никакая защита от яда не спасет. Хотя может и спасет от яда, а его банально загрызут. Но ночные гости не приближались. Может они обладали каким-то разумом и труп их собрата, как бы намекал — “кушать, не подано”.
И вот, глаза исчезли. Теперь о том, что он по-прежнему не один, говорило только шуршание за стенами. Так, мой рюкзак. Миша, превозмогая головную боль, подполз к нему. К счастью он был цел, видимо ничем не заинтересовал гостей. В нем была запасная фляга с водой. Миша сделал несколько глотков и сразу перевернулся на бок не в силах сдержать рвоту. Он изрыгал из себя все, когда-либо съеденное. Спазмы сотрясали его минут десять, не меньше. Потом стало полегче, видимо с водой вышла и часть отравы.
Почувствовав, что рвать ему больше нечем, Проклятый сделал несколько маленьких глотков. Воду придется экономить, пока он не разберется со спутанными ногами. Кроме “Альмаги” и воды в рюкзаке был еще нож, который сейчас мог стать спасением. Миша попробовал сесть, но понял, что не сможет сидеть без опоры. Болела и поясница, и спина, и зад. Да, что там перечислять? Болело все, и в его теле правила предательская слабость.
Он подполз к стене и уселся, облокотившись на нее. Теперь надо было заняться паутиной, но в дверях снова появились глаза, и Миша вздрогнул. Страх никуда не ушел. Эти твари в любой момент могут на него наброситься, и тогда ему останется только считать укусы на теле, чтобы рассказать Ире, на Земле, после какого из них он сдох. Если конечно, умерев в Этании, он опять вернется на Землю.
— Так все! — Разозлился он, — пошли вон! – Проорал он глазам и, стараясь больше не отвлекаться, рассмотрел паутину.
Толстая, сантиметра полтора — два в диаметре, похожая больше на канат, чем на паутину. Почему-то она совсем не понравилась ему. Была бы его воля, не прикоснулся бы к ней ни рукой, ни ножом, но выбирать не приходится. Он провел лезвием по верхнему “канату”. Ничего. Прочная. Нажал посильнее и нож застрял. Поднатужившись, сумел вырвать лезвие, посмотрел на небольшой надрез и пригорюнился. Такими темпами он будет перепиливать один виток за одну ночь, и освободиться примерно через месяц.
Вдруг снова накатила слабость, видимо его организм продолжал бороться с отравой. Тогда он положил нож и сполз по стене. Его точно не найдут. Магрес говорил, такого как он нельзя вычислить. Конечно, на Земле он может рассказать Ире, где оказался, описать деревья и тварей, и даже может чародей знает, что это за место. А толку то? Без него Ире не добраться до Магреса.
Сегодня, скорее всего, забьют тревогу, ведь он не приведет свою жену на занятие с магом. Седьмая подряд встреча сорвется, чародей что-то заподозрит, но ничего не сможет сделать.
Снова глаза, их стало еще больше, видимо твари оценивают его, а может просто были недовольны присутствием чужака…. В голове зашумело, и снова появилась тошнота. Он потянулся за флягой, но в следующий миг понял, что сил не осталось даже на это. Тогда он прикрыл глаза и окончательно сполз по стене. Сквозь полуопущенные веки Проклятый видел, что темнота опять густеет, а желтых глаз становится все больше, но в то же время, они словно отдаляются, а в следующую секунду его накрыло спасительное забытье.