Глава 10. Назад в Киев

Филипп потянулся, чувствуя блаженное расслабление. Крепкие руки легли на его спину, прошлись сверху вниз вдоль позвоночника. Массаж. Это именно то, что нужно после напряженного трудового дня. Еще бы в сауну сходить, но сегодня он, пожалуй, перебьется, слишком устал. Они прилетели только сегодня утром, и сразу же погрузились в работу, как говориться с корабля на бал. А потому будет лишь массаж и сон. Окончательно расслабившись под крепкими пальцами, он погрузился в воспоминания.
Снова Киев, и снова аэропорт “Борисполь”. Никакого частного самолета, никакого особого статуса. Официально они летели группой из двенадцати специалистов для усиления регионального отделения. Филипп ничего не знал об остальных коллегах их спецотряда. Он мог лишь предполагать, что кроме их официальной группы, в Киев и окрестности, а может вообще куда-нибудь в Карпаты забросят еще людей, которые начнут неофициальное расследование. И, по правде говоря, предпочел бы даже не догадываться. Если в Киеве изменилась обстановка, и тут правят бал отщепенцы, то они вполне могут пойти ва-банк. Тогда их небольшая группа, мигом превратится из гостей в пленников, со всеми отсюда вытекающими. А ничего лишнего человек не сможет рассказать только в одном случае: если он ничего лишнего не знает.
Их собрали вместе за день до отлета. Из ранее работавших вместе с Филиппом в Питере, тут был всего один парень — молодой боец откуда-то из Черногории. В той поездке они не общались и практически не пересекались. Ему понадобилось время, чтобы вспомнить, что этого парня зовут Драган. Он великолепно владеет холодным и метательным оружием. С остальными коллегами они только познакомились, до этого он знал их заочно, по документам.
Вацлав — высокий брюнет, тридцать два года, не женат. Специализация — разведка, блеклые территории. Станет частью киевской группы, для исследований местных карманов и, по всей видимости, будет пытаться выяснить, кто из местных мог бы воспользоваться приливом, чтобы попасть в Питер. Если, конечно, это были представители местного филиала.
Густав — среднего роста, начинающий лысеть толстячок. Сорок четыре года, разведен, есть двое детей. Специализация — контроль. Вот так, кратенько, назывались инквизиторские обязанности. Ясное дело, он едет расследовать, не появились ли в Киеве более сильные маги, чем ожидали.
Филипп в очередной раз поймал себя на мысли, что в “Аусграбуне”, все очень сильно запутано. Вот Вацлав и Густав. Оба поляки, оба не раз пересекались по рабочим вопросам. Даже, скорее всего, участвовали в одних и тех же операциях. Но Густав знает о Вацлаве почти все, а тот, в свою очередь, уверен что Густав — аналитик-теоретик исследующий магические колебания и взаимодействия.
А тот же Филипп, как теперь выяснилось, не посвященный ни во что, знает некую подноготную, о которой не осведомлены его старшие товарищи.
— А может, — мелькнула мысль, — вся моя осведомленность — это такой же фейк, как и то, чем кормят остальных непосвященных? Большинство же свято уверено, что их представление о работе на организацию соответствует действительности.
Но затем он расслабился и постарался отвлечься от крамольных мыслей.

Официально он числился главным, имел довольно высокий допуск и широкий спектр полномочий. Поставленное задание — усиление филиала после нападения в Питере. И продолжение расследования дела по уничтожению Святослава и его сотрудников.
Еще до того как они покинули Польшу, Филиппу передали необходимые документы связанные с будущим заданием. Досье на всех сотрудников киевской команды, их сильные и слабые стороны, и многое другое. Перечитывая в очередной раз досье Клауса и его помощников, он никак не мог отделаться от мысли, что все происходящее сон, а точнее бред. Официально, Клаусу подчинялись все украинские сотрудники, и по идее группа Святослава. Но когда Филипп был в Киеве в прошлый раз, у них не было никакой поддержки местных, кроме любительской группы Левицкого.
Ничего более правдоподобного из имеющихся материалов узнать не удалось, а может просто не хватило аналитических способностей. Скорее всего, вопрос остался бы в подвешенном состоянии, но за сутки до отлета ему опять повстречалась Габриэлла. Она, как и всегда — внешне любезна и доброжелательна, и Филипп решился задать мучивший его вопрос.
— Понимаю ваше недоумение — ведьма абсолютно не удивилась его вопросу, — странно, что вы не спросили это раньше. Да, группа Святослава подчинялась Клаусу, и конечно он знал об ее уничтожении. Как знал и о вашем расследовании.
— Знал? — Филипп почувствовал себя окончательно деморализованным.
— Да, он знал о вас. А вы, даже и не подозревали о нем. Дело в секретности. Ваши отчеты ложились на наш стол, а копия, уверена, шла ему. К нам также попадали все его отчеты, и информация сопоставлялась.
— Но…. Почему?! — Филипп спросил, и сразу же понял, что уже знает ответ. — Мы тогда были массовкой.
— Не массовкой. Просто внешним звеном, которому не положено знать слишком много.
— А почему тогда расследование вообще не поручили Клаусу? Зачем было посылать группу из Германии?
— Наша бюрократия — пожала плечами Габриэлла, — никто не менял протокол, вот и сработали, как полагается. Теперь я думаю, что это хорошо. Извините Филипп, — она посмотрела на часы, — но мне уже пора.
— Спасибо Габриэлла, — Филипп галантно поцеловал ее руку.
— Удачи! Чувствую, что нам будет суждено еще встретиться, считайте это положительным предсказанием.
Не то чтобы объяснения ведьмы его полностью удовлетворили, но за неимением лучшего, пришлось довольствоваться тем, что есть. И сейчас, за считанные минуты до посадки самолета, Филипп вдруг поймал себя на мысли — он не знает что делать. Нет, у него было задание и план выполнения, были запланированы встречи и поездки, но где-то в глубине души ему казалось, что все это не то. Но когда шасси аккуратно коснулись бетонного покрытия, его немецкая невозмутимость взяла верх. Как говорится: делай, что должен и будь, что будет.
Встретили их на двух микроавтобусах, сразу разделив группу Филиппа на две части. Он, Драган и еще двое мужчин сели в первое авто, а остальные во второе. Ничего настораживающего или удивительного не было, скорее всего, тут дело было в уровне доступа. Вторую группу повезут для усиления команды Левицкого, а они вольются в команду Клауса. Как Филипп и предполагал в самолете, часть группы была простой массовкой, или в политкорректных терминах, внешним аналитическим звеном. Впрочем, он и сам еще недавно был на таких же ролях, хоть и считал себя одним из избранных, приближенных к тайне.
По дороге из аэропорта о делах не разговаривали, да и вообще по большей части молчали. Добирались около часа, вначале по хорошей, во всяком случае, по меркам местных трассе, а потом съехали на проселочную дорогу. Некоторое время тряслись, поднимая столб пыли, но вскоре гравийка опять сменилась асфальтом и машина пошла ровнее.
Офис организации располагался в пригороде, по соседству с дорогим коттеджным поселком. Тут и там возвышались высоченные заборы, скрывающие то ли большие дома, то ли маленькие дворцы. Дороге, на которую они выехали, мог бы позавидовать и центр города. Одним словом соседство у Клауса было весьма неплохое.
Один раз их автомобиль притормозил, и они ждали, пока откроется шлагбаум. Филипп отметил, что никто не проверил ни машину, ни документы. Хотя он и подозревал, что их просканировали еще при подъезде, и охрана не сомневается в том, что в машине дорогие гости, а не злоумышленники.
— Приехали, — это были первые слова водителя, после того как они поздоровались в аэропорту, — прошу, Клаус Вас ждет.
Оказалось, что микроавтобус въехал в гараж. Следуя за сопровождающим, они прошли через небольшую дверь в дальней от въезда стене и оказались в просторном помещении.
— Неплохо устроились — произнес Драган, — осматривая окружающую обстановку.
Филипп пожал плечами, ничего такого особенного он не видел, просторное помещение, мягкая мебель. Немного сбивало с толку то, что он не мог понять предназначение этого помещения. Для приемной великовато, может комната отдыха? Неожиданно он почувствовал себя неуютно, какое-то легкое недомогание.
— Здравствуйте гости! — Они синхронно обернулись на голос.
Это был Клаус. Их, как и положено встретил сам шеф.
— Здравствуйте Клаус — первым к нему приблизился Драган, они обменялись рукопожатиями.
Затем хозяин по очереди подошел к каждому, и последним оказался Филипп. Рукопожатие Клауса было крепким и располагающим, но Филипп по-прежнему чувствовал себя не очень хорошо. Ему чего-то не хватало, но он никак не мог понять чего именно. Пожалуй, это было похоже на ощущения альпиниста впервые поднявшегося выше восьми километров. Воздух настолько разрежен, что вроде и дышишь как обычно, но кислорода не хватает, и без снаряжения никак не восполнить эту нехватку.
— Здравствуйте, Филипп — Клаус улыбался, но глаза оставались серьезными, но не враждебными, а скорее и оценивающе — изучающими.
— Здравствуйте, — пересилил он себя.
Стало чуть легче, но вдруг он понял, что практически перестал чувствовать силу. Ту свою способность, которую так старательно прятал до встречи с Габриэллой. Ее словно блокировало, не то чтобы полностью, но ощутимо. Так вот что означает резистант — подумал он, улыбнувшись Клаусу. А ведь он даже не воздействует на меня, просто находится рядом. Интересно, что ощущают маги, которым по долгу службы, надо часто контактировать с Клаусом?
От этих мыслей его отвлек голос их гостеприимного хозяина:
— Поздравляю с повышением.
— Спасибо, — Филипп понимал, что его собеседник знает о нем все что необходимо, и скорее всего, знал еще при первом визите в Киев.
— Идемте, — Клаус поманил их за собой.
Пройдя еще в одну дверь, они оказались в просторном кабинете.
— Я так понимаю, что цель вашего визита не только усиление киевского филиала, — шеф сразу перешел к делу, — но и расследование гибели группы Святослава?
— Все верно, — кивнул Драган. — Куратор расследования Филипп. Думаю, вы или ваши помощники, расскажете все ему. Я же должен пообщаться с вашим боевым звеном.
— Хорошо, — Клаус остался невозмутим, — кофе, чай?
— Кофе, — попросил Филипп.
Остальные поднялись, расследование было не их основная цель.

— Итак, — продолжил Клаус, когда они остались вдвоем, — я знаю, чем вы занимались, а также что ни вы, ни мы не добились успеха.
Дверь открылась, миловидная девушка принесла поднос с двумя чашками и небольшим кофейником. Пока она ставила на стол чашки, они сохраняли молчание. Филипп не сомневался, что секретарша не посвящена в тонкости работы своего босса, и не собирался сболтнуть что-либо лишнее.
— После Питерских событий, — продолжил Клаус, стоило его помощнице закрыть дверь, — главной стала версия, что события там, это продолжение киевского погрома, так сказать звенья одной цепи.
Он отхлебнул ароматный напиток, и Филипп последовал его примеру. Честно говоря, сейчас он предпочел бы чего-нибудь покрепче. Ему до сих пор было дискомфортно в обществе анти-мага, но впереди было много работы, и он решил сдержаться. Так или иначе, а совместно работать им предстояло еще очень долго.
— А появилась версия, что эти события не связаны? — Нарушил он затянувшееся молчание.
Клаус одарил его задумчивым взглядом, который при желании можно было трактовать как угодно, и задумчиво произнес:
— Они могут быть связаны, но не так как мы думали.
Шеф так естественно употребил это мы, что на секунду Филиппу показалось, что они действительно работали совместно. Но он не стал заострять на этом внимания.
— Есть версия, что разгром в Киеве стал толчком для того, чтобы истинные недоброжелатели попробовали свои силы там.
— А откуда появилась такая версия? — Филипп действительно был удивлен. После того как его допуск вырос, он ознакомился с работой команды Клауса, и там не было ничего такого, до чего не додумались они сами. Иными словами, ни они, ни Клаус не приблизились к разгадке.
— Скажите Филипп, что вы знаете о “Норспеерамонусе”? — Вопрос был неожиданным, и он, пожав плечами, рассказал все то, что знал. Об уменьшении исполнителя, о проклятой рукояти, о полном уничтожении ведьмы.
— Все верно. Но ваша информация не полная. Да. — он вдруг улыбнулся, — уверен то что знаю я, тоже далеко не все. Сам по себе этот артефакт окружен огромным количеством тайн и ложных представлений. Но он очень ценен.
— Понимаю…
— Нет, — вежливо перебил его Клаус, — я думаю, что пока не понимаете. Его ценность не только, и не столько в том, что он способен уничтожить ведьму или колдуна. Пусть и полностью, и без надежды на возрождение. — Он снова замолчал, взяв кофейную чашку, и Филипп не выдержав спросил:
— А в чем еще?
— Вот так ответить на этот вопрос я пока не могу, — вздохнул хозяин кабинета, — но я знаю, что исполнитель, несмотря на то, что становится лилипутом, очень ценен. А также знаю то, что он должен забрать рукоять себе. Тогда, при уменьшении, она уменьшится вместе с ним.
— И что? Для чего он нужен, и рукоять опять таки?
— Я пригласил одного специалиста по этому артефакту. Настоящего, не чета той женщине, которая консультировала вас. Хельга кажется? Но он прибудет позже, скорее всего в середине следующего месяца.
— Почему? — Удивился Филипп. – Неужели… — не сдержал он улыбки, — у нас так много использований этого артефакта.
— Нет. А специалист сейчас в одном из карманов, с периодической связью. Иными словами пока заперт в нем. Мне пообещали, что как только канал перехода откроется, и он вернется на Землю, то сразу полетит в Киев. Думаю, он сможет ответить на все вопросы о ценности “Норспеерамонуса”.
— Хорошо, оставим ценность исполнителя и все такое. — Филипп поставил на стол опустевшую чашку. — Как из всего вышеперечисленного следует, что в Питере и в Киеве действовали разные люди?
— На самом деле все выглядит очень похоже — Клаус казалось, разговаривает сам с собой. — И там, и там враги действовали быстро, слаженно, безжалостно. Оба раза появились ниоткуда, нанесли удар, и исчезли в неизвестном направлении. Мы пока даже не предполагаем, откуда они могли появиться. — Филипп кивнул, все было так, как говорил его собеседник. Было еще до их визита к Гротаку, но Клаус об этом не знал, и узнать не должен. — Но если к вражеской операции в Питере, если оценивать ее беспристрастно, нет никаких нареканий, — он невесело усмехнулся, — то вот в Киеве, они совершили странную небрежность. Оставили столь ценный артефакт без присмотра.
— Вы про рукоять?
— Да.
— Ну, я как раз не удивлен, — пожал плечами Филипп. — Нападавшие знали, что прикасаться к ней нельзя. Ни в перчатках, ни как-либо еще.
— Вы не совсем внимательно меня слушали, — усмехнулся Клаус, — если исполнитель забирает рукоять с собой, и хранит ее во время уменьшения, то она станет крошечной вместе с ним. И для него, она не опасна. И я подозреваю, что раз рукоять бросили как ненужный хлам, то и исполнителя оставили на произвол судьбы. А это, между прочим, ой как небезопасно.
— Опасно оставить лилипута? — Удивился Филипп.
— По одной из легенд, которыми окружен “Норспеерамонус”, тот кто станет прямой или косвенной причиной гибели Проклятого, обречен, — процитировал он, — а как вы думаете, оставить такого человечка без защиты, он сможет выжить?
— Только если попадет к кому-то, кто будет его оберегать. Например, жене или мужу, или…
— Я понимаю вас, но вы бы так рискнули? При планировании такой операции?
— Нет. — Он задумался, а затем повторил, — нет. Конечно, я бы не стал полагаться на случай, если моя жизнь на кону. Но может исполнителя они забрали, а рукоять потерялась по нелепой случайности? — Предположил он и, даже не договорив, понял насколько абсурдно его предположение.
— Возможно, — Клаус не стал спорить, — но как по мне, маловероятно. Скорее всего, те, кто использовал будущего лилипута, не знали об его истинной ценности, как и не догадывались о настоящей опасности рукояти.
— Вы сейчас про Святослава и его команду?
— Да. У Святослава умирала дочь. Он рискнул, попробовать превратить ее в ведьму. Это могло получиться, сделай он все правильно. — Теперь Клаус говорил жестко, четко, от его прежней приятной благодушности не осталось и следа. — Он каким-то способом сумел вызвать курьера, и заполучить “Норспеерамонус”, найти добровольца, готового пожертвовать собой, и уничтожить ведьму. Эта часть была блистательно исполнена, но затем они, я имею в виду Святослава и его людей, допустили грубейшую ошибку. И тут, — Клаус вдруг откинулся в кресле, и пару секунд помолчал, — они забирают рукоять как потенциальное вместилище Ксаниной силы, обрекая тем самым себя на смерть, и пуская под откос всю тщательно спланированную операцию. Вопрос, почему?
— Почему? — Филипп был действительно заинтригован, его визави говорил, в общем-то, уже известные вещи, но с абсолютной уверенностью в своей правоте. Когда Филипп еще занимался расследованием, данная версия была лишь одной из гипотез.
— Потому что у них не было нужной информации. Не знаю, откуда они узнали, как добыть клинок, но во всем остальном показали себя как дилетанты.
— Их могли подставить, — пожал плечами Филипп, — подкинуть информацию о том, как добыть артефакт, а потом ликвидировать. Пока вы не убедили меня в том, что эти события могут быть не связанны.
— Да могли, — Клаус отхлебнул остывший кофе, — это была бы красивейшая операция, однако есть одно но. Это рукоять, которую вы нашли в хранилище, и так неблагоразумно залили бетоном.
— Неблагоразумно?
— Как по мне, это был поступок продиктованный страхом, а не здравым смыслом, с моей точки зрения было бы лучше найти исполнителя, пригласить его на работу. Обеспечить ему прекрасную золотую клетку, и ему, и тем ради кого он, ну или она, рисковали. И только в том случае, если бы он не смог справиться с рукоятью, заливать бетоном.
— В чем же такая ценность этого крохи?
— Филипп, — Клаус внимательно посмотрел ему в глаза, и гость вдруг почувствовал что задыхается, но не на физическом, а на каком-то ином уровне. — Простите, — казалось, хозяин кабинета понял, что доставляет ему сильный дискомфорт, и отвел взгляд. — Привыкните еще, моя защита не контролируется мной. А возвращаясь к ценности исполнителя, если вы еще не знаете об этом, то и я пожалуй промолчу. В игры с секретностью не стоит играть, уж простите за каламбур.
— Хорошо. Если я вас правильно понял, — Филипп почти залпом допил свой кофе, — то, по вашему мнению, при спланированной операции, наши враги, после подставы Святослава, забрали бы себе исполнителя и рукоять?
— Да. Но они этого не сделали. И один из выводов, все это было самодеятельностью Святослава, пытающегося спасти дочь. Его понять можно, к тому же он уже поплатился.
— Это не объясняет, кто уничтожил филиал. — Не согласился Филипп. — Даже если на них легла кара, из-за того что все они по очереди хватали рукоять, или там растоптали исполнителя, то кто-то ведь очень качественно их уничтожил и зачистил следы. Ведь так?
— Да. И потому, я высказал предположение, что в уничтожении могли участвовать доброволец, уничтоживший Липатову, и его семья.
— Вы серьезно? — Филипп настолько изумился, что некоторое время всерьез ожидал того, что Клаус рассмеется и скажет что пошутил. Но когда молчание затянулось, не выдержал — как эта кроха могла уничтожить хоть кого-то. Или, — блеснула догадка, — именно в этом состоит та самая ценность, о которой вы говорили? Он становится кем-то вроде мага, или, — он замешкался, а затем развел руками, — или даже не представляю, кем он может стать.
— Когда убили ведьму, — казалось, Клаус сменил тему, но Филипп был уверен, что это не так, и постарался сконцентрироваться на словах собеседника, — ее сила, та самая загадочная энергия, позволяющая творить волшебство, — он слегка скривился, словно презирая само это понятие, — она собралась не в рукояти, а в каком-то ближайшем драгоценном камне.
— Я знаю, но…
— Дайте закончить, — поднял руку Клаус, и Филипп замолчал, просто кивнув головой. — Думаю, вы тоже читали досье на Липатову, она носила перстень с рубином. Я уверен, что ее энергия оказалась там.
— Согласен. Мы, так или иначе, но пришли к похожим выводам.
— И если исполнитель забрал ее перстень, а я думаю, зная о своей судьбе, он мог пошарить по ее дому, собирая все ценное, то он мог подарить его жене, ребенку, если тот взрослый, или там матери, в общем, может быть кому-то ради кого он и жертвовал собой.
— Извините, — перебил Филипп, — мне почему-то кажется, вы говорите об исполнителе, как о мужчине, — вы это знаете?
— Нет. Просто мне кажется, что это был мужчина. Не знаю почему.
— Хорошо, а есть хоть какое-то предположение, как лилипут и, например, ведьма, смогли так чисто уничтожить хорошо организованную группу пусть и имеющую низкий доступ? Пусть и поступившую крайне непрофессионально?
— Ксения Липатова, жила очень долго. Она меняла тела, ей было больше двухсот лет. В арсенале ведьмы могло быть много сюрпризов. Банальный пример, мы не стали связываться с ней, когда она отказалась сотрудничать на наших условиях.
— Неужели она могла быть вам угрозой? — Удивился Филипп.
— Угрозой? Конечно нет, но доставить неприятности, особенно если бы ее загнали в угол могла. К тому же, мы были ослаблены войной с отщепенцами, — он усмехнулся, эта бойня совпала с появлением полной информации о Ксане. До этого она удачно маскировались под обычную ведьму шарлатанку. Скорее всего, мы бы серьезно занялись ей, но доброволец сделал это раньше нас.
— Значит, вы предлагаете искать уменьшенного и его семью.
— Да. Я уже отправил отчет и свое виденье ситуации. Беда в том, что у нас очень мало информации о таких людях.
— Проклятых?
— Да. И мне намекнули, что надо подождать консультации, прежде чем, — он усмехнулся, — договариваться о встрече.
— А есть идеи как его, или ее искать?
— Есть. — Но давайте прервемся, вы голодны после перелета?
Филипп несколько секунд помолчал, прислушиваясь к своим ощущениям, а затем кивнул.
— Да, я бы не отказался перекусить.
— Тогда пойдемте, — Клаус поднялся, приглашая Филиппа поступить таким же образом, — думаю, вам понравится наша кухня.

Они сидели на веранде, пили кофе и молчали. Валик возился во дворе, а Ира посматривала на него сквозь окно. Что ни говори, а у частного дома с закрытым участком есть свои преимущества. Попробуй вот так, практически без присмотра, оставить полуторагодовалого малыша на улице города. А тут, за высоким забором, вполне приемлемо.
— О чем ты думаешь? — нарушила молчание Ира.
— Ну…, — он помешкал, — сидеть и пить кофе намного приятнее, чем сидеть в банке из под него.
— Кот! Ну зачем вспоминать сейчас?
— Извини, просто не смог удержаться. А на самом деле, я не знаю пока, как относится к этой находке.
Он замолчал, но Ира тоже не отвечала. Тогда Михаил задумчиво продолжил:
— Вести тебя на Земле я не смогу, а значит, мне нужно выяснить, ну или еще как-то понять, как это проход стабилизировать и сделать открытым для тебя и для Валика.
— Ну и как ты планируешь это выяснить? — Ира пододвинула чашку к мужу, и он опять зачерпнул из нее горячий и ароматный напиток.
— Думаю, что в Этании. Кстати, ты сегодня высыпайся, Магрес сказал мне, что вести тебя не стоит.
— Вот это отлично, а то я уже не представляла, как еще одну бессонную ночь переживу, — и словно в подтверждение своих слов, любимая широко зевнула.
— Очень надеюсь, что алхимик научит тебя бороться с бессонницей — ответил Проклятый. — Но пока ты еще не научилась готовить это зелье сама, я полностью согласен с Магресом – тебе лучше выспаться. А вот я, пойду исследовать эту Розу дальше. Вполне возможно, что именно в ней я найду ответ, что нам делать дальше нам на Земле.
— А может, ты там и дорогу сюда найдешь? — неожиданно спросила Ира.
Михаил невесело улыбнулся.
— Я уже думал об этом. Это слишком хорошо, чтобы оказаться правдой, поэтому не даю себе начинать надеяться. И потом, как я буду находиться тут в двух телах?
— Ага, — тихонько засмеялась она, — и ты такой большой, берешь себя маленького на ручки…
— На ручку, — поправил он, и тоже улыбнулся, — а, вот завтра, как только проснусь, пойду под тумбочку и посмотрю еще раз на эти лабиринты, но уже без такой спешки.
— Ты уверен? — встревожилась Ира. — Там может быть опасно, мало ли кто обитает меж этих стен? Да и потом, вдруг еще заблудишься?
— Любимая, помнишь миф о Тесее, и нити Ариадны?
— Ну…, еще помню, наверное, из школьной программы. А что?
— Так вот, привяжешь ко мне нитку, и если меня долго не будет, вытащишь меня наружу.
— Ты шутишь? Хотя привязать тебя, пожалуй, все-таки стоит! Но к табуретке!
— Да ладно, я шучу лишь отчасти, а вот использовать нить — можно и попробовать. В любом случае я не собираюсь сразу уходить куда-то далеко.
— Мишка, любимый, — прошептала она, — я очень боюсь потерять тебя навсегда!
Проклятый промолчал, он просто не знал, как ответить ей, на это….
Остаток дня прошел спокойно. Проклятый и не собирался исследовать коридор-лабиринт, до того, как в очередной раз посетит Этанию. Он надеялся, что после посещения Розы, узнает или поймет что-то новое. Возможно именно то, что сможет пригодиться ему тут, в этом деревенском доме. Поэтому он тихо сидел в своем кабинете, убивая время просмотром последнего сезона “Войны престолов” и ловя себя на мысли, что события показанные в этом сериале не оставляют у него абсолютно никаких эмоций. И дело тут не в том, что последний сезон хуже первого, просто из головы не шли последние события, которые не давали сконцентрироваться на придуманной сценаристом картинке.
Ира, в это время, возилась по хозяйству и играла с сыном. Затем, опять немного поискала рекламу или любую другую информацию о специалистах способных помочь своему миниатюрному мужу в быту, даже выписала несколько адресов и телефонов. Почему-то у нее появилась идея, что с помощью своих способностей она сможет заворожить выбранного мастера, и показать ему Мишку, так чтобы тот смог сделать заказ по мерке, а потом напрочь забыть о живом лилипуте, или просто посчитать его сном. Но тут, правда, было две проблемы:
Первая — она пока не владела своей силой настолько хорошо, чтобы быть уверенной в результате, а второе – это уговорить мужа согласиться на такое действо. И если с первой она рано или поздно разберется, то вот вторая проблема пока выглядела абсолютно не решаемой.
Вечером мама уснула одновременно с малышом. Еще днем она планировала уложить сына, а затем немного посидеть с мужем. Может они выпьют вина, а потом попробуют все обговорить. Все-таки инцидент с банкой, как ей казалось, был не до конца исчерпан. Но в итоге сказался недосып прошлой ночи, и она просто вырубилась, чуть ли не раньше маленького сынули.
А вот Мише наоборот, никак не получалось уснуть. У него, по всей видимости, сказалось нервное напряжение и ожидание. Слишком уж ему невтерпеж было приступить к изучению древнего артефакта, а вот сон упорно бежал его. Помучавшись, он уже совсем было собрался писать Ире, чтобы принесла что-нибудь, пусть банальную таблетку какого-нибудь снотворного, растертую в порошок, но потом передумал. Жена могла уже уснуть, да и после рассказа Ктаны он сомневался, что на него нормально подействует снотворное.
Проклятый выключил фильм, все равно смотря его, не видел происходящего на экране, затем спустился на пол и поднялся обратно. Повторил тренировку три раза, тело слушалось, мышцы немного ныли, но в целом без проблем справлялись с нагрузкой. После этого тихонько включил расслабляющую музыку и задвинул свою кровать между двумя томами “Графа Монтекристо”. Улегшись по удобнее, постарался расслабиться. Наконец-то усталость взяла свое, и он погрузился в долгожданный сон.

Снова Старкворд, и снова резкое пробуждение без перехода. В комнате пусто. Последние пробуждения в Этании его никто не встречает, и не гонит на тренировки. Но Проклятый не намерен терять время. Он быстро умылся, оделся и перекусил, хотя аппетита нет, слишком уж сильное нервное возбуждение.
Коридоры башни были пусты. Мише иногда казалось, что все слуги каким-то образом знают не только о его перемещениях, но и считывают его настроение, и без необходимости вообще стараются не попадаться на глаза.
Вот и Шаарн. Сразу возле выхода кто-то поставил столик, на котором бутыль “Осса эли”, его рюкзак и таинственная “Альмага”.
— Вот это молодцы, — пробормотал он, делая глоток, — я уже вообще забыл про смрад.
Он думал, что чародей встретит его здесь с последними наставлениями, или пошлет Вайлеса для этой цели. Но нет, башня Шаарна была пуста и на пути к Розе он никого не встретил.
Роза коротких путей встретила Проклятого, как и раньше – это был просто рисунок на камнях. Без него, во всяком случае сейчас, она не проявляла никакой активности. Миша положил рюкзак на камень, и не без колебаний вошел внутрь круга. Он дождался, когда зеленоватое свечение затмило серую реальность Шаарна и появились воронки черных вихрей.
Михаил не спешил, просто не знал, что делать дальше. Он закрыл глаза и попытался увидеть свою метку Проклятого, почувствовать вихри не открывая глаз, вобрать в себя окружающую стихию. Вспомнились ему и Магрес, и Ктана — явные представители жирных котов этого мира. Они не знали, что может ждать его. Даже высший маг и королева лесных ведьм. Или кем там была эта ведьма?
— Я так не привык, — прошептал он, – тяжело искать решения новых задач без помощи гугла….
Тишина. Похоже, подсказывать ему не собирались, и Проклятый продолжил всматриваться в свою правую руку сквозь плотно закрытые веки. Затем, не добившись никакого результата, он открыл глаза и посмотрел сквозь предплечье на вихрь. И вот ему показалось, что там, в черном бурлящем мареве что-то мелькнуло. Тогда, не меняя положения руки и вообще стараясь не шевелиться, он закрыл глаза, сжал их так сильно, словно его ослепили ярким светом.
И вдруг темнота стала светлеть. Он снова начал видеть с закрытыми глазами, и темень заиграла разными красками. Тут смешались зелень Розы, чернота вихря и вечные серые сумерки Шаарна. Он не видел, но точно знал, что там, внутри опасного смерча, что-то есть. Наконец откинув последние сомнения, Проклятый шагнул вперед, к тайне скрытой за быстрым вращением смерча порожденного Розой коротких путей.

Ира проснулась поздно. Так хорошо отоспалась за все последние бессонные ночи! Странно дело, но малыш, хотя и проснулся раньше, маму не беспокоил. Он лежал и игрался, говорил о чем-то своем, детском. Но стоило ей открыть глаза, как Валик обрадовался и, потянувшись к маме, обнял ее за голову. Ира моментально испытала неописуемое умиление, и некоторое время просто играла с сыном. Затем все-таки решила проверить телефон, но от Миши не было сообщений, зато пришла SMS от Оксанки: “Сестричка, как проснетесь, перезвони”.
Решив, что вряд ли ее сестре нужен срочный звонок, Ира еще немного побаловалась с малышом, а затем они вместе пошли на кухню, поиграв по дороге в прятки. Уже усадив сына и разогрев ему и мужу завтраки, она тихонько прокралась в кабинет к Мише. Как ни странно он еще спал. Тогда она, стараясь не шуметь, оставила тарелку с завтраком на столе и тихонько покинула его комнату.
Уже сидя на кухне, она набрала Оксану, которая ответила не сразу, а только после десятого или одиннадцатого сигнала, когда Ира уже думала положить трубку.
— Привет, сестричка, как вы там? Хорошо устроились? — Оксана говорила медленно, слегка растягивая слова, и хорошо знавшая ее Ира поняла, что младшая на седьмом небе от счастья.
— Все отлично, — ответила молодая ведьма, посмотрев на свое перебинтованное плечо, — соседи не шумные, в доме тепло, а малому очень нравится тут гулять. А ты как?
— А я замуж выхожу.
— Ух, ты!!! Поздравляю!! — искренне обрадовалась Ира. – А когда расписываетесь?
— Вчера подали заявление, через два месяца примерно. В начале декабря.
— Очень и очень рада, что он наконец-то решился. Или, — тут в ее голосе появились озорные нотки, — есть некая дополнительная причина, из-за которой твой Костик стал столь решительным?
— Ааа…, — мечтательно протянула Оксанка, — нет, пока нету. Но я уверена, как только мы распишемся, то приложим все усилия для этого.
— Я очень рада за тебя сестричка.
— Спасибо. Да, ты приглашена на свадьбу, и никакие возражения не принимаются!
— А вы уже обговорили детали? — тут Валик уронил ложку, и начал елозить, а Ира, не отнимая трубки от уха, подала ему чистую, а упавшую бросила в раковину.
— Нет пока, далеко же еще, — тем временем отвечала Оксана, — но как бы то ни было, хочу там видеть вас с малышом. И Мишка пусть скорее приедет, он же надеюсь, сможет вырваться на несколько дней?
— Надеюсь да. Во всяком случае, я передам ему ваше приглашение.
— Да, вот еще. Мы бы хотели к вам в гости приехать. Я так сильно соскучилась, ну и официально познакомлю вас с женихом.
— Когда?
— Через неделю, на выходные. Папа как раз вернется из командировки, а у Костика будет выходной, ну и я как раз уволюсь.
— Зачем? — Удивилась Ира.
— Мой дорогой считает, что жена не должна работать — ответила Оксана с нотками гордости.
— Ну конечно приезжайте, — Ира помогла сыну выбраться из стульчика, — только позвоните за денек, перед приездом.
— Обязательно! Ну, все сестричка, я побежала — целуй малого и Мишке горячий привет от меня!
— До встречи, Ксюшка, и ты передавай привет будущему мужу, ну и все остальное, что там у вас принято. — Оксана рассмеялась и отключилась.
Ира проверила телефон, но ее благоверный по-прежнему молчал.
— Может уже научился больше спать? — пробормотала она.
Впрочем, переживать было не о чем. Еду и воду она оставила, если захочет кофе, то напишет. Ведьма выглянула за окошко. На дворе солнечно, а значит надо идти гулять. Через пятнадцать минут счастливый Валик со смехом катался на качелях, а Ира быстро снимала и надевала перчатки, на правую и левую руку поочередно.

— Привет, Тайрон! — Магрес был приветлив и обходителен. Он всегда старался быть таким при общении с ценными специалистами. А с этим прогностом его связывали еще и дружеские отношения. Нет, чародей был намного старше, но он, пользуясь своим положением, патронировал несколько учебных заведений, где обучали людей со способностями. А так как время мало властно над высшими, он любил затесаться в студенческую среду и лично пообщаться с юными дарованиями, оплатить студенческую попойку, а заодно дружно похулиганить со всеми остальными. Его считали своим парнем, прикалывались по поводу глаз и с удовольствием пили за его счет. Магрес же выискивал тех, кто реально может быть ему полезен. Еще ни разу студенты, не заинтересовавшие высшего, не узнали, с кем имели дело.
Так он познакомился и с Вайлесом, и с Тайроном, и с еще не одним десятком специалистов. Протекция высшего давала им очень много, а то, при каких обстоятельствах они познакомились, немного уменьшало дистанцию при общении. Уменьшало, но не убирало вовсе. И сейчас Тайрон вел себя, как и положено в разговоре со старшим по положению.
— Приветствую, мастер.
— Хочешь уехать? — Чародей сразу перешел к делу.
— Хочу, — вздохнул прогност, — просто не вижу, зачем я теперь тут нужен.
— Обучать меченого дальше, — пожал плечами Магрес, — уверен, что ему еще далеко до выпуска.
— Он давно не приходил ко мне, да и… — Тайрон не закончил.
— Сейчас Михаил занят. Тем не менее, довольно скоро ваше обучение продолжится, и мне бы совсем не хотелось тратить время, чтобы разыскать тебя вновь. Ты же знаешь, — голос мага стал тих и участлив, — ни в деньгах, ни в собственных исследованиях ты, находясь здесь, не потеряешь.
— Это я знаю. Но само обучение его…, — Тайрон помолчал, подбирая слова, но так и не закончил фразу.
— Он бесперспективен, как прогност? — Уточнил Магрес нахмурившись.
— Нет. Он специфичен, — поспешил ответить Тайрон. — Насколько я понял, он может предсказать лишь события связанные лично с его участием. Для более детальных выводов, нужен кто-то посильнее меня.
— Меня вполне устраивает, если он будет предсказывать свою собственную судьбу, — усмехнулся чародей, — и я хочу чтобы это он делал виртуозно.
— Мне, — решился наставник, — просто неприятно учить его. Он ничего не знает, ни одного ритуала, ни того, как надо вести себя в присутствии учителя, ни даже языка. Он задает слишком много вопросов и часто думает, когда в этом нет необходимости… — прогност замолчал так же резко, как перед этим сорвался на тираду.
Магрес наблюдал за его вспышкой с едва заметной улыбкой.
— Что ты хочешь от меченого дикаря? Главное чтобы был результат.
— Мастер! — было видно, что Тайрону с трудом даются слова. Пусть они и приятели, но субординацию никто не отменял.
— Дикарь он или нет, но я никогда не встречал такого отношения к обучению и учителям. Я с трудом сдерживаюсь от применения к нему физического воздействия. И то, это только из-за Вашего строжайшего повеления. Вы не думали немного ослабить этот запрет?
— Мой заперт, защищает именно тебя, — спокойно ответил маг, — а не его.
— Но, как же… — растерялся наставник.
— Его метка — это сильнейшая защита. — Магрес не дал перебить себя, и Тайрон замолчал.
— Я переживаю за тебя, ибо бить, или наносить какой-либо вред меченому — чревато.
Вдруг на лице чародея мелькнула усмешка, а в глазах появилась озорная искра. Тайрон с удивлением понял, что Магрес выглядел вот так же, когда во время их прежних студенческих попоек задумывал и осуществлял всяческие каверзы и авантюры. Они кстати, всегда, а тогда их компанию это очень удивляло, сходили с рук, как и ему, так и всем участникам.
— Его непочтительность говоришь? Тайрон, сядь вон там, — Магрес указал на кресло стоящее в дальнем углу и отгороженное небольшой ширмой. — Сейчас увидишь кое-что неожиданное. Давай быстро!
Прогност поспешил к указанному креслу и только опустился в него, как дверь распахнулась без стука! А в дверном проеме появился меченый.
— Привет! Магрес, у меня все получилось! — с порога начал он.
Всю эту фразу Проклятый произнес на этанийском, и у Тайрона натурально отвалилась челюсть. Кто бы ты ни был, но так с высшими не разговаривают!
— Молодец, рассказывай.
Чародей внимательно рассматривал Мишу, отметил непривычный блеск глаз, и хоть больше никаких видимых изменений в Проклятом не наблюдалось, Магресу казалось, что он изменился. Но высший никак не мог уловить в чем?
— А можно использовать “Юлу”? Боюсь, что моего этанийского не хватит. — Миша прошел в кабинет, чуть было не отодвинув мага плечом и плюхнулся в кресло. — А еще бы мне вина или воды, а можно и того и другого. Жутко хочу пить, уже вылакал всю “Оссу”, а от нее мне только хуже.
— Держи, — маг поставил перед Проклятым бутыль с вином, — а воду сейчас принесут.
— Извините, что на ты, да и без церемоний, — Миша наконец-то почувствовал некую неловкость, — но я до сих пор под впечатлением. Причем, — вдруг задумался он, — даже не понимаю из-за чего именно. Там вроде как…
Она замешкался и приложился к вину. Пил прямо из горла, булькая и немного обливаясь терпким напитком.
Чародей наблюдал за ним с легкой улыбкой, а затем бросил взгляд в сторону Тайрона, пребывающего в глубочайшем изумлении, и раскрутил “Юлу Аматиса”. С учетом того, что в комнате был прогност, эта просьба Проклятого полностью устраивала чародея.
— Напился?
— Да, — кивнул Миша.
— Тогда рассказывай, — голос мага оставался мягким, но глаза стали внимательными.
— Сейчас, — Проклятый на секунду задумался, — с чего бы начать? Знаете, а я забыл “Альмагу”, просто оставил ее в сумке, а когда зашел в Розу…

Черный вихрь поглотил его, и снова, как бывало в Солимбэ, на мгновение он перестал ориентироваться в пространстве. Где верх, где низ, не понять. Одна сплошная темнота. Но длилось это не долго. Пара секунд плюс минус вечность. Затем зрение начало возвращаться. На какой-то краткий миг Проклятому показалось, что он остался в Шаарне. Те же скалы, каменная тропинка под ногами, сумерки и отсутствие Солнца. Но очень быстро он понял, что это не так.
Ущелье. Он находился в длинном ущелье, стиснутых скалами с обеих сторон. Тропинка петляла между каменными исполинами, уходя куда-то вдаль. Причем, как смог убедиться Проклятый, тянулась она в обе стороны.
— Ну, вот я и телепортировался, — произнес он в пустоту.
Голос Миши замер, не породив эха. Но самое неприятное то, что он по-прежнему не представлял, что делать дальше и как, если понадобится, вернутся назад.
— Ладно, — продолжил он разговаривать со своим разумом, — что там Магрес просил сделать с этой амальгамой? — и только тут он вспомнил, что забыл ценнейший артефакт в сумке вместе с бутылкой эликсира.
— Твою ж мать! — выругался он с чувством.
Вряд ли чародей будет доволен его забывчивостью, но делать нечего. Артефакт далеко, поэтому придется заняться исследованием без него. Он посмотрел на тропинку, сначала направо, затем налево. Она выглядела одинаково, в этих скалах не было ни единого ориентира, позволяющего сделать выбор. У него не было даже монетки, чтобы сыграть в игру орел и решка. Тогда он просто пошел в ту сторону, которую увидел первой, когда к нему вернулось зрение.
Идти было неожиданно легко. Дышалось полной грудью, вокруг тишина и спокойствие. Он шел легкой, пружинящей походкой, казалось тропинка сама ложится под ноги. Поворот сменялся поворотом, скалы по-прежнему стискивали узкую нить дорожки, и также казались неприступными. Проклятый все больше подозревал, что так он никуда не доберется, что он ходит по какому-то замкнутому кругу.
— В бесконечности нет расстояний. Но я же, не в бесконечности? — прошептал он, — или все-таки в ней?
Миша приблизился к скале и коснулся камня. Он был теплый на ощупь, но твердый, как и положено камню, значит это не иллюзия. Может это лабиринт? Каменный лабиринт, а я заблудился в нем? Мысль была неприятной, но вдруг, при слове лабиринт, в Мишином мозгу замкнулись странные ассоциативные цепочки.
— Лабиринт, лабиринт, — где же я видел что-то похожее. Какое-то кино, или все-таки книга?
Спешить ему было некуда, и он уже не сомневался, что идя по удобной тропе — никуда не придет, а значит можно и нужно просто подумать. “Лабиринт” – это кино, все-таки кино, где толи гремлины, толи гоблины похитили малыша, а сестра отправилась на поиски.
— Да, спасла мальчика, — горько усмехнулся он, — как и я своего. Но там-то все закончилось хеппи-эндом.
Теперь он вспомнил. Смотрел он это кино еще подростком, и не удивительно, что уже забыл. Там девушка тоже шла прямо и никуда не могла прийти. Ей надо было просто остановиться и присмотреться.
— Похоже, что и мне надо присмотреться — эту фразу Миша произнес вслух, и она также умерла, не породив эха.
Тогда он зажмурился, и как щит выставил вперед татуированную руку.
— Ну же, я не могу так. Просто не могу я попасть в никуда, — шептав это, он делал осторожные шаги.
“Шаг, другой, до счастья далеко”, — снова вспомнилась песня “Серьги”, а затем он чуть было не расквасил себе лоб. Повезло еще, что он шел очень медленно и лишь коснулся верхней частью лба чего-то очень твердого.
Оказалось, что уткнулся он в арку, рассчитанную, по всей видимости, на гномов. Руку он держал на уровне груди, потому и не нащупал препятствия. Впрочем, чем бы ни была эта преграда, главное, что она была долгожданным изменением. Нагнувшись, он прошел под ней, оказавшись в низком туннеле. Впереди брезжил свет, и Миша без колебаний направился туда. Пройдя до конца, тридцать один шаг, он оказался в таком амфитеатре, из которого во все стороны тянулись проходы.
— А ведь я уже был здесь. Или, — поправился он, — в очень похожем месте.
И тут на него накатило. Тело словно пронзило тысячей иголок, но было не больно, наоборот, ему казалось, что он на миг стал всемогущим. Он почувствовал все окружающее пространство, эти скалы, полные неожиданных сюрпризов, все выходы, ведущие из амфитеатра в ущелья, обратно в Этанию, а может и куда дальше, а также это равнодушное небо.
Ощущение всемогущества постепенно ушло, а распирающая его радость осталась. Тогда он прошел в центр амфитеатра и всмотрелся в первый — попавшийся на глаза коридор. Там, вдалеке, на границе видимости, было что-то отличное от окружающей обстановки. Он понял — это, по всей видимости, и есть тот самый шлюз, переход сюда из обычного мира и выход обратно.
Подавив желание проверить первый попавшийся выход, он решил вернуться. Наверное, стоит поговорить с магом, взять “Альмагу” и главное — подумать. Эти окрестности напомнили ему проход в стене. Возможно, Ктана права, серые территории есть везде и во всех мирах они похожи. Сейчас, конечно, можно пойти куда-то, все равно куда, проверить, что он может вернуться в реальный мир, а затем снова уйти сюда, но лучше экспериментировать с Шаарном. Там на него не нападут неизвестные, там нет диких животных или демонов.
Он повернулся в том направлении, откуда пришел, но оказалось что арки, под которой он пробрался в амфитеатр, больше нет….

— Вот так, — Проклятый замолчал и опять приложился к кубку с вином. Воды, которую принесла молчаливая служанка, он пока не хотел.
— И как ты выбрался? — Чародей был само внимание.
— Я решил, что любой проход может привести, куда мне надо.
— И что, так и оказалось?
— В целом да. Там, правда, все меняется словно в калейдоскопе. Магрес, — голос Миши стал тихим, заряд его энергии, полученный после удачи с Розой, видимо подходил к концу, — буду откровенен. Пока не представляю, как я там что-то найду. Имеется в виду, что-то необходимое вам.
— В смысле? — переспросил маг.
— Мне кажется, что я смог вернуться в Шаарн потому что представлял, куда мне нужно попасть. Но если вам необходимо, чтобы я пришел куда-то, где еще не был…, то мне неясно, смогу ли сделать это. Не думаю, что там внутри можно нарисовать какую-то карту входов-выходов.
— Завтра, — чародей неожиданно сменил тему, — приведи Иру и сына. Поиграй с малышом, погуляй на природе, у тебя выходной. А к нашему разговору вернемся чуть позже, но уверен, — тут он похлопал Мишу по плечу, — ты справишься.
— Просто не представляю как, — ответил Проклятый поднимаясь.
— Я тоже, — кивнул маг, — я тоже не представляю.
— Вот, — Миша выложил на стол артефакт, — в следующий раз постараюсь его не забыть.
— Договорились. Иди уже отдыхать, я думаю, ты уже скоро вернешься в свой мир.
Когда за Проклятым закрылась дверь, Магрес обратился к невольному свидетелю их разговора:
— Ну что, Тайрон, что ты сейчас скажешь о его непочтительности?
— Мастер, я продолжу его обучение и останусь на весь необходимый для этого срок!
— Договорились, — озорные искорки исчезли из глаз чародея, они снова стали холодными и внимательными. — Пока иди, отдыхай. Думаю, что твои услуги понадобятся через дект или два.