Выбор Проклятого. Пролог.

Пролог

Камин. Если зайти в комнату, то первое на что упадет взгляд, это огромный камин, расположенный вдоль одной из стен, а внутри его оранжевые языки пламени. Ведь правду говорят, на пламя можно смотреть вечно, ну, или, во всяком случае — долго. Затем, вероятнее всего, посетитель обратит внимание на ребенка, играющего на полу. Возможно, гость еще удивится, почему маленький мальчик находится один в комнате, в непосредственной близости от открытого огня, а может, ещё посетует на нерадивость родителей, и скорее всего, продолжит осмотр: может он все-таки просто не заметил хозяев? Но нет комната пуста, и более ничем не примечательна.
Затем, вполне вероятно, гость обратит внимание на стол. Обычный деревянный стол, без скатерти или клеенки. На нем несколько тарелок, с бутербродами и мясом, бутылка шампанского, открытая баночка красной икры. Видимо хозяева готовятся к встрече нового года, или еще какому-либо приятному событию. И скорее всего, пришедший в этот дом впервые, не обратит вообще никакого внимания, на небольшую статуэтку — искусно выполненная мужская фигурка. Размером она примерно с указательный палец, в черных сапогах, темных брюках, и серой тенниске. Не обратит внимания ровно до того момента, пока эта фигурка не начнет двигаться.
Увидев это, посетитель может подумать, что видит перед собой, игрушку, сделанную каким-нибудь талантливым мастером, но очень ошибется. Фигурка на столе не была ни произведением искусства, ни искусно сделанной безделушкой.

Миша прошелся по столу и кинул взгляд на своего сына. Валик не пересекал незримую черту, отделяющую его от опасности. Он спокойно играл кубиками, пытаясь построить гараж для пожарной машины лежащей неподалеку. Проклятый усмехнулся, завтра ночью, он, наконец, вновь сможет поиграть с сыном как нормальный отец. А, что бы ни стать игрушкой малыша сейчас, случайно попавшись на глаза, он отошел от ближайшего к малышу края стола. На этой стороне сновидений, отец еще не рискнул показаться своему сыну на глаза.
Михаил прошелся по грубым доскам и извлек из кармана перочинный нож. Тихо щелкнул замок, и на свет появилось тонкое лезвие. Ножом он обзавелся больше трех месяцев назад, но до сих пор, Миша каждый раз удивлялся таланту мастера, сотворившего это чудо. Он подошел к одной из тарелок и забрался внутрь, оказавшись около огромного куска белого хлеба. Нож смотрелся совершенно несерьезно рядом с такой громадиной, но Проклятый с легкостью отрезал, а точнее отпилил кусочек, а затем повторил операцию с колбасой. Сделав бутерброд, прошел дальше и наколол икринку по размеру больше напоминающую мандарин, которая сразу потеряла круглую форму, и ее содержимое начало вытекать на хлеб.

В прихожей раздался шум, хлопнула дверь. Валик с интересом поднялся, и вразвалочку отправился к выходу из комнаты, посмотреть, кто там пришел. Проклятый привычно отступил вглубь стола, спрятавшись за одним из стаканов. Стол был слишком высок для малыша, но Миша не собирался проверять, насколько находчив его сын, ни просто даже показываться на глаза малышу. С ребенком он мог увидеться лишь в Этании.
На пороге появилась Ира, в черной зимней куртке с меховым воротником, раскрасневшаяся с мороза. Миша засмотрелся на красавицу-жену. Завтра, на той стороне, он сможет быть с ней как с женщиной, и, подумав об этом, вздохнул. Физически сможет, а вот будет ли у них желание…

-Валик, — появившаяся мама, со смехом подхватила малыша, — как ты себя вел? Соскучился?
-Холошо, да — ответил малыш на оба вопроса, радостно улыбаясь, и стараясь обнять маму за голову, прижаться к ней.
-Я холодная, — Ира поставила ребенка на пол, вошла в комнату: — привет, Кот!
Последнее уже адресовалось мужу, выглядывающему из-за стакана, и добавила:
-Снаружи мороз, впрочем, как всегда.
Проклятый не успел ответить, как на пороге появилась Оксана, Ирина сестра. Она впервые увидела ставшего маленьким Михаила уже довольно давно, но каждый раз, при виде крохотного мужчины, ее глаза на миг расширялись, и в них читался один и тот же вопрос: “Как такое может быть? Как это возможно?”.
Миша в свою очередь глянул на нее и вздохнул. Шрам не девичьем лице, практически затянулся, от него осталась лишь тонкая, белая полоска. Ира, благодаря которой, уродливый порез превратился в аккуратную, тонкую линию, уверяла, что через пару недель, максимум месяц, исчезнет и этот “след былой любви”, и Миша надеялся, что она права. Милой и добродушной Оксанке, совершенно не нужно это напоминание, о ее бывшем парне, на поверку оказавшимся редкостным дерьмом. Увидев Оксану, малыш обрадовался еще больше, и начал теребить ее, прося взять его на руки. Видимо надеясь, что тетя окажется более сговорчивой чем мама.
Так и случилось, девушка с улыбкой подняла его, стараясь не прижимать к холодному пальто, и посторонилась, пропуская в комнату следующую участницу ихней развеселой компании. Девочку, лет десяти — двенадцати.
-Привет, мелкий — она помахала Мише правой рукой. Левую девчонка прятала за спиной.
-Привет, егоза! — Миша абсолютно не обиделся на мелкого, и, воспользовавшись тем, что Валик отвлекся на тетю, вышел из-за своего импровизированного укрытия.
В глазах маленькой красотки мелькнули озорные искорки. Снежок, который она все это время прятала между большим и указательным пальцами левой руки, взлетел в воздух, и, описав довольно высокую дугу, ударил лилипута в грудь, сбив его с ног, и засыпав снегом.
-Анька — вскрикнула возмущенная Ира, — прекрати баловаться!
-А она, похоже, и не продолжает — произнес Миша, поднимаясь, и пытаясь стряхнуть снег. – Если, конечно, не принесла пару снарядов в карманах.
-Я больше не буду, — покаянно произнесла девочка, но смеющиеся глаза, говорили обратное. — Пусть Мишка тоже в меня кинет — и Аня склонилась над Проклятым, подставляя веснушчатое личико, и картинно жмурясь.
Проклятый, стряхивающий с одежды снег, кидаться не стал. — Во-первых не хотелось лепить снежок и морозить руки, а во-вторых, все равно бесполезно. Вместо этого шутливо пригрозил:
-Будешь хулиганить, приду во сне, и там уже закидаю с ног до головы.
-Нее! — Девочка абсолютно не испугалась, хотя и знала, что он вполне может заглянуть в ночные сновидения, — если придешь, то лучше отведи меня на море. — И вздохнув, добавила: — мы ведь так туда и не доехали, а эта зима уже надоела.
Миша не успел ответить. Валик оставил Оксану, и обратил свое внимание на названную сестренку. Схватил Аню за полу длинного пальто, и требовательно подергал: мол, хватит ерундой заниматься, у тебя тут еще малыш не игранный.
-Все! — Ира решительно подвела черту. — Раздеваемся, умываемся и ужин.
-Как погуляли? Есть что-то новое? — негромко спросил Михаил.
Когда он говорил тихо, его могли слышать только жена и сын. Причем если Ира слышала мужа всегда, то с Валиком они до конца не разобрались, когда он обращает внимание на папин голос, а когда нет. Вот и сейчас, малыш увлеченно играл с Аней, совершенно ничем не демонстрируя, что может слышать крохотного человечка.
-Ничего, — Ира вздохнула, и принялась снимать сапоги. Ее куртка уже висела на вешалке, недалеко от камина. — Мне кажется, лес представляет собой какой-то замкнутый круг. Мы все время шли прямо, если и откланялись от прямой, то весьма незначительно. Но через примерно тысяча семьсот шагов, все равно вышли назад к нашему дому.
-А следы? Как обычно?
-Да, следы исчезли, хотя метель не такая уж сильная.
-Понятно. Эх, мне надо идти, — вздохнул Проклятый.
-Мишка, — Ира пододвинула табуретку, присела, — мы это обсуждали. Тебе надо именно идти, а снег очень глубокий. И ты, — она жестом прервала его зарождающийся протест, — и ты прекрасно знаешь, что, несмотря на то, что очень легкий, все равно проваливаешься с головой.
-Надо было, этому мастеру, еще и лыжи на мою ногу заказать, — то ли пожалел, то ли пошутил он. Но Ира отреагировала со спокойно серьезностью.
-На самом деле это не имеет особого значения. Даже если ты и выйдешь на границу блеклых территорий, то не сможешь вывести никого из нас. Все заклятия, связанные с теплом, или с лечением обморожений, которые я знаю, не работают тут. И Анька ничем таким не владеет. Следовательно, никто не пройдет по этому снегу босиком. Расслабься, — улыбнулась она, — еще немного пересидим, дождемся пока придет время, и уйдем через обычные ворота.
-А тут магия, как и на Земле ограничена? Я видел, что ты выделываешь в Этании, да и тут…
-Ограничена. Не так как на Земле, но все — равно. Не то пальто.
-Ладно, Ириш, — сдался Проклятый, — просто надоело без дела тут торчать. Да и опасаюсь я, что будут нас ждать, если будем уходить как пришли.
Ира хотела ответить, скорее всего, какую-нибудь бессмысленно успокаивающую банальность, но тут, с детской непосредственностью, вмешалась Аня:
-Мы кушать собираемся, или как? — раздался возмущенный детский голос, и она, держа Валика на руках, подошла к столу.
Миша еле успел нырнуть за стакан, и оттуда погрозил вредине кулаком. Та не осталась в долгу — показав язык.
-Собираемся, а ты умылась? — уточнила Ира, поднимаясь.
-Я не пачкалась, — попробовала отшутиться девочка, но под Ириным взглядом вздохнула, и отправилась принимать водные процедуры.
-Мы сейчас, погоди Кот, — и Ира отправилась вслед за Аней.
Что касается Оксаны, то эта чистюля, уже вернулась, и сейчас двигала стулья. Уходя, они всегда убирали от стола все, что могло помочь малышу, забраться наверх. Очерченный мамой круг безопасности, не давал ребенку приблизиться к огню, и выбраться из комнаты. В остальном приходилось действовать по старинке: все, что можно прибить — прибивается, а остальное убирается из зоны доступности. В их данном, конкретном случае, под все, попадал так же и Миша.
Потом все рассаживались, Оксанка дорезала хлеб и раскладывала по тарелкам кашу, судя по вкусу, из армейских условно-съедобных пайков. Аня играла с Валиком, дети сдружились в последнее время, хотя не обходилось и без конфликтов, но они были крайней редкостью.

Проклятый привычно уселся в небольшом закутке, образованном с помощью посуды и нескольких досок. Малыш ел за общим столом, сидя на коленях то мамы, то тети, или вот как сейчас — у Анюты, а Миша просто прятался от глаз малыша.
Сегодня решили устроить что-то вроде новогоднего вечера. Среди многочисленных запасов каши, тушенки, спирта и воды, неизвестно как затесались пара ящиков шампанского, и один с баночками красной икры. Хлеб, также хранился среди запасов еды, в замороженном виде. Он был вполне годен к употреблению после разморозки, и для всей семьи, никогда ранее с таким не сталкивающейся, это оказалось приятным сюрпризом. Миша сам нарезал себе бутербродов и на каждом куске хлеба, гордо красовалась одна икринка. Аня сострила по этому поводу, но успевший попробовать шампанского отец семейства — никак не отреагировал на эту подначку.
Сейчас он смотрел на нее, и в очередной раз удивлялся, как быстро, испуганная, боящаяся собственной тени девочка, расцвела, осмелела, и оказалось очаровательной, маленькой врединой.
За столом обсуждали сегодняшний поход. Делалось это по большей части для Проклятого, который собирал информацию, в надежде на озарение. Озарение пока не приходило, поэтому большую часть времени, Михаил коротал за написанием, и вычитыванием истории их жизни. Интернета тут конечно не было, но ноутбук исправно работал, и Миша усердно ходил по кнопкам. К сожалению, голосовое управление настроить было нельзя, сломался микрофон, но Проклятый успокаивал себя, что, зато будет в прекрасной физической форме.
Стоило вспомнить об электричестве, как свет мигнул, пропал на пару секунд, а затем вновь появился. Несмотря на то, что больше перебоев не было, настроение под упало у всех, кроме маленького Валика и неунывающей Ани. Хотя такой сбой со светом был не в первый раз, и до сих пор все обходилось.
Дело в том, что место, приютившее их, было весьма своеобразным. Взять тоже электричество. Оно, как и положено, подавалось по проводам. Никакой мистики. Провода тянулись, поддерживаемые бетонными столбами, и уходили в сторону леса. На третий день их пребывания тут, решили проверить куда, и главное, как далеко, можно прийти, идя под ними. Идея была неплоха, но оказалась нереализуема. Пройдя примерно сотню метров, их компания, а пошли все кроме Оксаны и Валика, подошла к лесу. Оказалось, провода скрываются под деревьями. Уже к следующему столбу оказалось невозможно подойти. Вокруг него был набросан смерзшийся валежник. Проклятый не знал, каких деревьев ветки лежали тут, но они были очень плотно усеяны шипами, поэтому не вскарабкаться на эту кучу, ни разобрать ее, не представлялось возможным.
Дальше, еще хуже. Заросли становились все более непроходимыми, а деревья смыкали ряды, словно футболисты в стенке, и с каждым шагом, они отдалялись от цели. Попытки найти обходной путь, ни к чему не привели, и, намучившись, устав и замерзнув, они вернулись в дом.
Потом, перед сном, у них с Ирой состоялся разговор.
-Знаешь, Кот, я ведь неплохо работаю с деревом. Как с живым, так и с мертвым. Даже на Земле я бы смогла, — она помедлила, подбирая слова, — скажем так, ускорить процесс разложения этого мусора. Но тут, боюсь даже попробовать.
-Почему? Что-то чувствуешь?
-Наоборот, я не чувствую, что это дерево. По виду одно, по ощущениям – что-то иное.
-Мы мало знаем про такие места, — Проклятый был серьезен, — может это что-то типа несущей стены. Тронешь и развалиться вся окружающая реальность.
-Может. И я не рискну применить силу ни против леса, ни против снега. И надо сказать, Аня со мной согласна.
-Значит, будем ждать. Не хотелось — бы разбудить каких-нибудь демонов, или вызвать конец света в отдельно взятом куске пространства.
-Особенно когда нет возможности убежать, — усмехнулась Ира.

Вот с тех пор Проклятый опасался, что рано или поздно их халява закончиться. То ли свет погаснет, то ли еда протухнет, а может, придут хозяева, кто знает? Вдобавок тут хватало странностей помимо непонятно куда уходящих проводов. Например, постоянно шел снег. Снегопад подчинялся какому-то циклу: сначала легкий, когда в воздухе медленно кружатся снежинки, затем, постепенно усиливался, и начинал валить так, что видимость снижалась в ноль. Затем поднимался ветер, и начиналась метель. Потом небо светлело, снегопад слабел, метель превращалась в легкую поземку, и цикл замыкался — вновь кружащиеся снежинки. При всем при этом, снега больше не становилось, примерно по колено взрослого человека. Куда он девался – непонятно, таять на таком морозе он не мог, но факт оставался фактом.
День и ночь исправно сменяли друг друга, но солнце никогда не показывалось из-за туч. А еще, Проклятый всеми фибрами души чувствовал близость блеклых территорий, но в отличии от Земли, или Этании, не мог понять, как открыть проход туда. Все это злило и нервировало его.

Застолье подошло к концу, Валик слегка осоловел от съеденного, и, по всей видимости, собирался вздремнуть. Аня понесла его в кровать, а Оксанка принялась собирать тарелки.
Ира пересадила мужа на печку. В уборке Миша не мог участвовать при всем желании, а спать еще не хотелось, и потому он вернулся к своим записям. До того, как они попали сюда, у него не было цельной картины, так куски, вроде дневника, где каждое событие, представлено кратким описанием, а то и просто одной фразой. Только находясь здесь, он принялся дополнять свои заметки. Дело шло медленно, Проклятый много времени тратил на тренировки по программе, созданной для него Этанийским инструктором. Старался спать, как можно больше, а иногда просил Иру брать его с собой на вылазки, надеясь, что найдет проход через лес, и они смогут возвращаться на Землю, когда захочется, а не ожидать открытия врат.
Сейчас у него было настроение поработать с записями. С чего же начать? С того момента, как им пришлось уходить с Земли, спасаясь от представителей организации? Этой могучей структуры, которую они трижды больно щелкнули по носу: один раз случайно, и дважды уже вполне осознанно? Или описать ситуацию, когда он, мужчина ростом чуть меньше среднего пальца своей жены, сумел убить двух оперативников? Это воспоминание вызвало улыбку, но нет, сейчас не охота писать об этом.
-Помочь, мелкий? — Голос Ани раздался прямо за спиной, и Проклятый  подпрыгнул, с трудом удержавшись от того, чтобы обогатить детский лексикон новыми словами.
-Где ты научилась так тихо подкрадываться?
-А то ты не знаешь, — грустно ответила она, — с моей мамкой и ее гостями. Девочка не закончила, и так все было ясно.
-Ну, хорошо, помоги, раз не шутишь, будешь печатать под мою диктовку.
-С удовольствием, — глаза Ани загорелись, в отличии от городских сверстников, ее детство прошло практически без гаджетов, и девочке было интересно даже просто печатать. Да и долго грустить этот ребенок просто не умел.
-Погоди немного, соберусь с мыслями.
Аня кивнула, села по-турецки, положив ноутбук на коленях и помогла Проклятому сесть на свое плечо. Затем прокрутила документ вверх, и замерла в ожидании.
Подумав пару секунд, Миша понял — пожалуй стоит начать с того момента, когда они приехали на съемную квартиру.

Продолжение следует.